Так что с этим приходится постоянно быть начеку. И смотреть глубоко в душу, просчитывая ходы наперёд. И в световласке я вижу именно силу, которую хочется вытащить наружу.

Проверить, каким жгучим и ярким может быть её огонь. 

– Мы можем остановиться на Вере? – сдается, накалывая на вилку кусочек батата. – Я не люблю своё полное имя.

– Все ещё не услышал его.

– Вероника.

– Ника, значит.

– Я не люблю это имя, - повторяет, сжимая тонкими пальчиками край стоя. – Прошу вас не использовать его. Это не… Я предпочитаю Веру. Пожалуйста, Альфа.

– Хорошо.

Соглашаюсь, получив желанное. Сразу два в одном. Девушка учится просить, и со временем это станет привычкой. Не из страха и заученных фраз, а искренне. «Пожалуйста, Альфа» в её исполнении звучит офигенно.

А ещё она называет мне своё имя. Которое ей больше подходит, чем Вера. Ника – победа, как греческая Богиня. Или римская? Никогда не был силён в этой части истории. 

Девушка, наконец, принимается за ужин. Молчит она, и я тоже. За ней приятно просто наблюдать. Как поправляет хвост, расставляет ровной линией многочисленные тарелки. Тут еды хватит на всю стаю голодных волков.

– Расскажи мне о себе, Ве-ра.

И она приподнимает уголки губ, вау. Столько раз же называл её так, но сейчас получаю благодарную улыбку. Ника просто ещё не поняла, как будут обстоять дела. Но если быстро научится просить, то получит многое.

– Что именно? И вы не сказали по поводу учёбы.

– Для начала хочу понять, кого собираюсь отпускать. Вдруг ты ужасно готовишь? Ещё отравишь чужого Альфу.

– Разве… Я могу спросить?

– Можешь.

– Разве при переезде в другой город – тот Альфа не становится автоматически моим? А вы, как раз, будете чужим.

И это ещё одна причина не отпускать её, пока. До тех пор, когда смогу понять, что именно в ней цепляет животные инстинкты. Что хочется уже сейчас запустить клыки в длинную шею, оставляя свой след. Отрезая девушку для кого угодно другого.

Верь я в бред про истинные пары – мог бы сослаться на это. Но факт в том, что их не существует. Ты находишь наиболее сильную самку для себя, которая тебе по зубам. И с ней создаёшь семью.

Никакой неконтролируемой тяги, помутнения рассудка. Пара должна делать тебя сильнее, а не превращать в слабого, неконтролирующего себя зверя.

– Я готовлю… нормально. Ну, не шеф-повар, но кухню не сжигаю. Мне больше всего нравится заниматься десертами, но это не всегда получается. Я не опозорю ваше имя и никого травить не буду.

– Дальше.

– Что?

– Рассказывай дальше. О себе, городе, о чём угодно. Во время тишины я могу захотеть задать вопросы. Ты этого хочешь?

Не хочет, поэтому щебечет, словно соловей. Пять минут рассказывает о местной библиотеке, а я её слушаю. У Ники приятный голос, тихий, но твёрдый. Особенно, когда она не прерывается на ненужные формальности.

Увлекается рассказом о каком-то кулинарном шоу, упуская момент, когда я поднимаюсь. Только вскидывается, стоит положить ладони на её плечи. Надавливаю, не позволяя отодвинуться.

– Что вы делаете?

– Думаю, всё и так понятно. Собираюсь обсуждать твоё образование и плату за него.

У неё появляются забавные мурашки на шее, стоит наклониться к её уху. Я одновременно собираюсь пойти дальше сегодня и нет. Это как игра, в которой уровень определяю именно я.

Задеваю губами её светлую кожу, вдыхая запах. Выгляжу в её глазах безумцем, но пускай. Зато чувствую слабый запах сигарет, молока, цветов. Нахожу бьющуюся венку на стыке шеи и лица, вжимаясь губами сильнее.

Псих.

Но ладони сами ползут ниже, спускаясь по её рукам, останавливаясь под грудью. Надавливаю на солнечное сплетение, жалея, что на Нике слишком много одежды.