– Не спорь, Ник. Я только попробую.

И наклоняется.

Попробует?

Меня?

– Ты серьёзно?

Дамир слегка улыбается, перехватывая мою ногу. А мне хочется зажмуриться и провалиться сквозь стену, в которую я сейчас вжимаюсь. Потому что ведь снова попыталась его ударить. Случайно, на автомате. Дёрнула ногу вверх, сгибая в коленке.

А мужчина среагировал быстрее.

– И куда бы ты бежала на этот раз, Ника? – спрашивает, а его нос задевает моё щеку. Как же он близко, Господи! – Опять бы врала, что тебе жаль?

– Я… Пустите!

Дёргаюсь, но получаю противоположный эффект. Мужчина подаётся бёдрами вперёд, впечатывая тело в тело. И так, как моя нога отведена в сторону, все ещё зажата в его пальцах, то поза получается слишком интимной.

Будь на нас меньше одежды, не колотись моё сердце внутри, выглядело бы, словно мы…

– Не трясись, световласка, - усмехается, свободной рукой касаясь моих волос. – Я ведь сказал, что только попробую, а не съем полностью.

У него идеально стриженная борода, едва заметная горбинка на носу. Это не было видно, когда мужчина находился через барную стойку. Но вот так, без пространства между нами – я могу рассмотреть всё.

И тонкие губы, и шрам возле сонной артерии. Не знала, что оборотням можно оставить след. На них же всё заживает, как на собаке. А тут тоненькая светлая полоска, контрастирующая с загорелой кожей.

У меня подгибаются ноги от его близости. Капля страха, что он может сделать со мной. И неправильное волнение, пронизывающие клеточки тела. Предвкушение?

Мои ладони упираются в его грудь, но сил оттолкнуть нет. Даже не пытаюсь, заранее зная, что проиграла. Просто касаюсь приятной ткани черной футболки, чувствую выпирающие мышцы.

Оборотни напоминают воинов, бойцов. Вечно накачанные или накаченные – кто их знает? Что Давид с его стаей, что Дамияр – ни одного участка, не доведённого до мускульного идеала.

Интересно, если поднять футболку, там будут высеченные кубики и косые мышцы?

– Ты вся дрожишь, - сообщает так, будто я не чувствую. – Я не сделаю тебе больно, Ник. Просто не сопротивляйся.

И я замираю, как испуганный зверёк. Хотя сопротивляться мне очень хочется. Ударить его по лицу, но не кулаком. Ладонью, чтобы оставить красные полосы. Они быстро затянутся, но приятно согреют душу в первые мгновения. Или толкнуть и высказать всё, что я думаю об оборотнях и их повадках.

И много чего мне ещё хочется. Но сдерживаю себя, чтобы не натворить больших глупостей. Нужно сохранять хладнокровие. Особенно в момент, когда губы Альфы касаются моей кожи. Они у него сухие и горячие, плавят щеку.

– Значит, ты согласна?

– На что именно?

– Это моя близость на тебя влияет? – мужчина накручивает прядь моих волос, а затем отступает на шаг. – Или просто неуважение к Альфе?

Уважение нужно заслужить!

– Повторю, хоть я очень этого не люблю, Ника. Ты приготовишь мне ужин.

Что?

– Раз ты хочешь учиться в кулинарной академии, то я должен понимать, насколько ты подходишь на роль повара. Есть ли в тебе хоть какие-то задатки. Или ты передумала поступать?

– Нет! Не передумала!

Ощущение, что взяли и намешали кучу разных мыслей, а потом вложили мне в голову. Ужин с Альфой? Я буду готовить для него, разве совсем не страшно, что я могу сделать? Учиться! Я смогу поступить, уехать из этого города. Как всегда мечтала.

Переминаюсь с ноги на ногу, не зная, что ещё добавить. Зачем это вообще нужно Дамияру? Он мог отклонить мою просьбу без объяснений. Или дать разрешение. Давид никогда не проверял тех, кто хотел поступать в другие города. Только не везло тем, кто подавал прошение вместе со мной. Чтобы не вызывать подозрений, отец отказывал всем.