- И как, понравилось епископу у куманов? – поинтересовался веселящийся Богдэн.

- Ну, это надо у него спрашивать, - развел руками Мирча. - Судя по его физиономии по возвращении, не очень. То ли архитектура куманской юрты ему показалась недостаточно утонченной, то ли копченая конина поперек горла стала. Короче, гостеприимство куманов ему не очень по вкусу пришлось.

Смеющаяся Луминица вновь представила себе, как епископ, весь бледный от гнева, сидит среди каменных балбалов и пытается на пальцах объяснить куманским женщинам, что не будет есть скоромное мясо в пост, а те переговариваются на своем языке и недоумевают, почему господин отказывается от лакомого блюда…

- И что же дальше было?

- А дальше предали бедного Ласло, - укоризненно покачал головой Мирча. - Опять этот проклятый Аба. Ночью подкрался, перебил охрану и Ласло в свой замок увез. Долго мы с Абой ругались, Роланд Борш обещал замок приступом взять, но за Абу многие тогда стояли. Короче, провели мы взаимовыгодный обмен, и оба пленника на свободе оказались. Закон пришлось жесткой рукой проводить. Куманский сейм в Тетени собрали, там часть куманов условия приняла. Ну так не задаром, конечно: всем знатным куманам земли в королевстве подарили и разрешили на этой земле стойбища для своих земляков устроить. Вот их и стали небольшими группами между Дунаем и Тисой, а также между Тисой и Керешем расселять. Одни-то куманы добром согласились, но другие…

Тут Мирча развел своими большими руками.

- И длится это уже много лет, - грустно добавил Богдэн.

Мирча согласно покачал головой.

- Легат этот чертов в Рим укатил, а у нас в стране раздор за раздором. Жили мы с куманами мирно, а теперь вражда у нас. Ласло многие недолюбливают, сместить хотят. Вон в начале года новый претендент на трон объявился.

- Кто? – с любопытством спросила Кателуца.

- Да нарисовался тут один. Зовут Андрашом.

- А он-то тут каким боком?

- Ты помнишь, Богдэн, у короля Белы сводный брат был?

- Это который после смерти отца Белы родился?

- Ну да, от третьей жены, Беатрисы д’Эсте.

- А-а, помню. Так она же еще при жизни мужа с кем-то там путалась. Поэтому ее сына Бела и не признал. Незаконнорожденный, сказал, и не брат мне. А любовника королевы, кажется, голодной смертью заморил.

- Нет, ослепил только.

- Ну может. Только мать с принцем пропали куда-то потом.

- Да не пропали они. Много лет скитались, а потом их в Венеции приняли. Он там и жил под именем Иштван Постум³¹.

- Вспомнил, вспомнил! – вскричал Богдэн и хлопнул по столу. - Он еще к Иштвану являлся и требовал, чтобы тот признал его королевское происхождение и герцогские доходы назначил.

- Угу, - буркнул Мирча. - Он самый и есть. Только Иштван родственничка новоявленного прогнал с позором.

- Так значит, это сынок Иштвана Постума на трон зарится?

- Он самый, - мрачно подтвердил Мирча.

- Ох, неладно-то как. Все рушится, все распадается. Сколько лет усилиями Белы, Иштвана и Ладислава пытались хоть какой-то мир в стране наладить, и все напрасно.

- Да разве они дадут, - горько усмехнулся Мирча. - Эти Чаки, Гередье и Абы готовы всех кровью залить, лишь бы свое урвать. Как собаки над куском мяса грызутся.

- Кстати, а с чего это Добар Гередье под опалу попал?

- Да кто ж сейчас толком поймет, за что? Может, ни за что, а может, потому что Гередье он. Жену-то свою, Елизавету Анжуйскую, Ласло четыре года назад в башню засадил.

- Что ж она натворила-то? Не того приголубила? – усмехнулся Богдэн, но Кателуца толкнула его локтем.

- Да нет, тут дело посерьезней. Заговор был: хотели Ласло отравить. Елизавета показала под страхом пытки на Николая Гередье. Ну и понеслось. Весь клан Гередье под нож пошел. Слухи ходят, что Гередье хотели власть в стране захватить. А другие говорят, не Гередье это, а хотела Елизавета мужа истребить по приказу Рима. Говорят, папа Николай IV хочет на нас с крестовым походом идти. Ересь и язычество искоренять. Мечом и огнем. Ну, и заодно земельку прихватить, - подмигнул глазом Мирча.