- … ехал на гнедом коне, к седлу сумка была приторочена. Ты что-то припоминаешь, дочка? – донесся до Луминицы добродушный голос Мирчи.

Луминица покраснела и отчаянно закивала головой.

- Откуда же ей знать его? – удивилась Кателуца.

- Ну она ведь целыми днями по горам скакала, - невинно заметила Виорика, и сердце Луминицы снова тревожно забилось.

- Будет тебе языком трепать, Виорика, - строго осадила ее мать. - Нет, Мирча, если бы Луминица кого-нибудь встретила, она обязательно рассказала бы нам. Не так ли, Луминица?

И Луминица вынуждена была кивнуть головой в знак подтверждения. Тук-тук, тук - тук, тук… – постепенно успокаивалось ее сердце. Душу больно жгла мысль о неправильности ее поступка, о некоем предательстве, которое она совершила по отношению к умершему, отчаянно взывавшему к ней из-за порога смерти. «Мне придется с этим жить, - думала Луминица. - Как я смогу? И смогу ли?»

Она еще не знала, что каждый наш маленький проступок, каждая наша подлость, каждое пусть самое малое предательство записывается в книге судьбы несмываемыми чернилами. Луминица даже не догадывалась, что однажды эти черные письмена взметнутся у нее пред глазами ночными тенями и закроют свет солнца.

[26] суман - верхняя одежда из овчины с длинным рукавом

17. ГЛАВА XVII  Ласло

А разговор старых друзей меж тем продолжался.

- Какие сейчас настроения в столице и при дворе Ласло? – поинтересовался отец у Мирчи.

- Да что там хорошего, - буркнул Мирча. - Как появился десять лет назад Филипп де Фермо, так все разладилось в королевстве.

- А кто это?

- Да тот легат²⁷ треклятый, которого папа римский якобы послал. А только так скажу: скорее поверю, что его черт по нашу душу послал, чем папа.

Богдэн согласно покачал головой.

- А что он такого сделал? – полюбопытствовал Марку.

- Что? А вот слушай! – и Мирча яростно воткнул нож в мясо. – Явился он сюда без королевского приглашения и тут же заявил, что до папы Николая III дошли, дескать, слухи о полном бардаке в королевстве. Якобы король якшается с язычниками и сам им уподобился, утратив облик христианского монарха. Якобы куманы делают в стране все, что хотят, держат в рабах христиан, а король Ласло им потакает. Каково, а?

- Хм, и кто же донес до него эти слухи?

- Да если бы я знал, то поговорил с ним по-свойски, - стукнул кулаком по столу Мирча. - Но я буду не я, если эта хитрая лисица Финт Аба к этой интриге руку не приложил. Наверняка он и другие из его кодлы постарались.

- Но зачем?

- Ну так вспомни, Богдэн, какая у него власть при Иштване была! А Ласло его в сторону потеснил. И теперь Роланд Борш всем заправляет. Вот он подгадить решил и натравил на короля папу. А тому, что ж, наши распри только на руку. Прибыл его легат не с просьбой, как ему подобало бы, а с требованием, чуть ли не с ультиматумом. Ох, как вспомню этот момент, так и гнев, и смех меня разбирают.

- А что, господин Кан, что? Вы там были? – у Виорики и Луминицы от любопытства горели глаза.

- А то. Конечно. Как раз рядом с Ласло стоял, когда этот напыщенный плешивец свои требования излагал. Его папа уже с готовым указом послал. Из четырнадцати пунктов. А там… - Мирча махнул рукой, - чего только не понаписали. Запретить куманам брить голову и бороду, запретить повсеместно носить кунскую одежду, расселить их по отдельным районам – это, чтобы они вместе не кучковались, - или хотя бы ограничить размеры их кочевок… Так образом, он говорил, этих варваров можно принудить к оседлости… И перекрестить их. Причем, обязательно по римскому образцу…