Сбоку раздался крик — один из наших лучников упал, сбитый всадником, прорвавшимся сквозь чащу. Тот размахивал топором, уносясь к центру лагеря. Я бросилась за ним, но другой противник, пеший, встал на моём пути.

— Прикрой меня, — попросила я Отто. Друг отвлёк нападавшего, а я рванула следом за всадником.

Передо мной свистнула стрела, и лошадь разбойника упала, сбитая выстрелом. Однако сам он вскочил на ноги и двинулся на меня, размахивая клинком. Его лицо перекосилось от напряжения, а удары были настолько мощными, что каждый раз отдавались вибрацией в моём запястье.

Я пошла на обман: сделала шаг назад, словно уступая, и тут же нанесла низкий рубящий удар по ноге. Раздался хруст. Разбойник вскрикнул и рухнул, но я не успела даже выдохнуть, как за спиной раздался треск. Через одну из телег перепрыгнул ещё один всадник.

— Дан! — крикнул Отто, успев оттянуть меня за плечо. Его топор взвился в воздухе и с глухим звуком вонзился в грудь нападавшего. Лошадь того всадника встала на дыбы и рухнула, погребя под собой наездника.

Вдоль самодельных баррикад слышались глухие удары, крики и звон металла. Снег превращался в багровую кашу, пропитываясь кровью. Воздух был тяжёлым от запаха пота, мокрой земли и смерти.

Время словно замедлилось. Снова и снова я поднимала меч, отражая удары и нанося свои. Каждое движение давалось с трудом, словно я боролась не только с врагами, но и с собственным телом. Пальцы не слушались, ноги казались неподъемными, а тяжелый кожаный плащ на плечах добавлял веса. Моя сила всегда заключалась в быстроте и реакции, а не в выносливости, и теперь увороты становились все менее точными, а маневры — неуклюжими.

Враги, прорвавшиеся через оборону, разбрелись по лагерю, но их атаки больше не выглядели слаженными. Уже через мгновение я заметила первые попытки отступления.

Иво стоял у баррикад, с размаху обрушивая топор на плечо разбойника. Кровь брызнула на его лицо, а жесткие желтые глаза полыхали огнем. Поймав мой взгляд, он на секунду отвлекся, но тут же его глаза расширились, словно он увидел что-то за моей спиной.

В следующий момент резкая, обжигающая боль пронзила мое плечо. Копье, брошенное кем-то из-за баррикад, вонзилось в плоть, разрывая ее. Мир задрожал и начал меркнуть, а воздух вырвался из груди рваным хрипом. Я пошатнулась, чувствуя, как немеет рука. Легкий меч выпал из ослабевшей ладони и почти беззвучно упал в снег.

— Дан! — раздался крик. Иво? Я не была уверена — обзор закрыл Отто, усаживая меня на утоптанный снег у телеги.

Битва затихала. Разбойники, потеряв большинство своих людей, начали отступать. Копыта их коней оставляли глубокие вмятины в снегу, перемешанном с кровью и обломками оружия.

Последствия боя были ужасающими. Одна из наших телег оказалась полностью разбита, бочки с грузом валялись на земле, но это было наименьшей из проблем. Вокруг лежали тела убитых, а стонущие раненые — и наши, и враги — заполняли пространство. Я старалась не смотреть на погибших лошадей, которых было слишком много.

Попытавшись встать, я тут же застонала от боли. Звук вышел слишком громким и предательски женственным, так что я прикусила язык и посмотрела влево. Копье все еще торчало из моего плеча, насквозь пробив его, но лишь чуть-чуть.

— Не двигайся, Дан, сейчас мы тебе поможем, — крикнул Отто и поспешил ко мне. Но прежде чем он успел дойти, его оттолкнул Иво.

Херсир был покрыт кровью, которая стекала по его лицу, придавая ему хищный облик. Желтые, почти волчьи глаза от этого казались еще ярче.

— Болит? — спросил меня Иво, задав, как мне показалось, совершенно глупый вопрос. Надеялась, что выражение моего лица само за себя ответит. — Сейчас тебе помогут. Кто лучший, после тебя, в лечении?