***

Трое погибших и множество раненых… Однако настроение в караване неожиданно улучшилось: люди решили, что самое страшное уже позади. Мы миновали опасное поселение разбойников, и впереди нас ждали лишь «обычные» нападения.

Меня, как и остальных раненых, погрузили в одну из двух телег с пострадавшими, хотя я прекрасно могла идти сама. Бо, бородач с косичками, которого я лечила первым, погиб на третий день после большого нападения, и это неожиданно сильно меня расстроило. Наверное, потому, что я понимала: его можно было спасти. Всех их можно было бы спасти… если бы у нас были медикаменты из исследовательского комплекса.

Но аборигены ненавидели «иных». Если бы кто-то догадался, что я одна из них, меня бы точно так же ненавидели, а то и придушили ночью. Я вовсе не желала навлекать на себя их ненависть. После недавнего нападения отношение ко мне значительно улучшилось: люди смотрели на меня с надеждой, а Эрик не стеснялся многократно повторять, что мы всё ещё живы только благодаря мне.

Только Иво молчал, полностью меня игнорируя, да Касон продолжал свои дурацкие издёвки. А я понимала: нельзя давать им надеяться на меня, нельзя позволить им думать, что на меня можно рассчитывать, ведь если рядом с нападающими не будет огня — я не смогу их почувствовать.

Поэтому раз за разом я повторяла, что мой дар не работает всегда, что нам нужно быть настороже, что разбойники могут напасть в любой момент.

Словно знала, что что-то произойдёт.

И худшее случилось совершенно неожиданно, когда я спала после своей очереди на дежурстве. Они напали с рассветом, огромным числом, бесшумно, именно в тот момент, когда мой сон был самым глубоким. Я даже не сразу поняла, что происходит.

Прежде чем я успела что-либо сделать, потеряла меч, почувствовав, как на запястье наступает тяжёлый сапог.

Рядом раздавались крики, звуки борьбы тех, кто оказался удачливее меня и смог хотя бы встать. Я не до конца проснулась, не смогла оценить ситуацию, не нашла способа «случайно» устроить пожар. А затем на голову мне надели тяжёлый мешок. Меня перевернули на живот, скрутили руки за спиной и связали ноги.

В голове всё крутилась нелепая мысль: что стало с моим мечом? Я должна за ним вернуться. Эта идея не покидала меня даже тогда, когда нас погрузили на телегу. Вокруг, как нелепые червяки так же корчились мои товарищи, связанные по рукам и ногам.

— Дирк? Отто? Дан? — кричал «червяк» рядом со мной, отчаянно пытаясь понять, что происходит.

— Валдрин, — тихо просипела я. — Это я, Дан. Что происходит?

— Дан?! — от его крика у меня едва не заложило уши. Почему они все такие голосистые? — Херсир пытался найти тебя, перед тем как его… Проклятье! Думаю, нас берут в плен. Рабами!

— В плен?! Здесь нет никаких кланов! А что с Иво?

Разбойники не берут рабов. Они только убивают и грабят на месте. И никогда они не собираются в таких количествах, не действуют столь организованно.

— Я видел, как его сильно ударили по голове. Они поняли, что Иво главный, и везут его отдельно. Это всё, что я успел заметить…

— Заткнитесь, вы двое! — один из похитителей пнул меня в рёбра. Судя по хрипу Валдрина, то же самое произошло и с ним. — Начиная с сегодняшнего дня вы — рабы свободного клана Ашгард, первого по-настоящему свободного клана Севера!

***

Большое спасибо за награды, Виктория, Татьяна Кузнецова, Елена Сушенцова, Анна, Забава Путятична

15. Глава 8.2. Клан разбойников

Какой ещё клан Ашгард? Почему он — первый по-настоящему свободный клан на Севере? Ответ я получила тогда, когда нас доставили до места назначения — деревни, состоящей из пяти кособоких изб и одной старой, давно заброшенной башни, в основании которой стоял массивный каменный дом.