— А кто же тогда?

Андрей Георгиевич выпустил клуб сизого дыма и посмотрел так, что я всерьез начал задумываться, что лучше бы нам всем троим было выбросить паспорта в Фонтанку, пробраться в порт, устроиться матросами на какой-нибудь корабль — и удрать в Америку… Хотя дедовский гнев наверняка достал бы нас и там.

Но Славка выдержал суровый взгляд с неожиданным мужеством.

— Это В-воронцов, — проговорил он. — Знал, что Сашка с братом п-п-пришел — его тронуть поб-боялся. А меня, значит, можно… П-поймал за ухо и говорил всякое. Про меня… И про отца г-говорил.

Вот ведь сволочь-то, а? Сообразил, что мы с Костей ему не по зубам, и решил отыграться на секунданте.

— Ладно. Выходит, за дело полезли. — Андрей Георгиевич махнул рукой и повернулся ко мне. — А ты-то там каким боком оказался?

— А что — надо было смотреть, как они на Костю вдесятером? — проворчал я. — Я же теперь тоже могу…

— Драться по кабакам? — Андрей Георгиевич криво ухмыльнулся обожженной половиной лица. — Думаешь, я тебя для этого учил?

— Для того чтобы я мог использовать Дар, дабы защитить себя. — Я посмотрел безопаснику прямо в глаза. — Или других — если нужно. Воронцов напился как свинья и не соображал, что делает. Костю могли ранить или даже убить.

— Могли? — Андрей Георгиевич снова перевел взгляд на брата. — И что же случилось?

— А случилось то, — Костя отвел взгляд и принялся рассматривать висевшее на стене ружье, будто оно вдруг всецело завладело его вниманием, — что мой юный братец вдруг отрастил на руке метровый Кладенец. И его сиятельство Воронцов со товарищи — уж простите за каламбур, Андрей Георгиевич, — наклали в штаны.

— Да едрить твою… — Безопасник опустил на стол тяжелый кулак. — Ты тут шутки пришел шутить, Константин? Или…

— Или, Андрей Георгиевич, — вздохнул Костя. — В том-то и дело, что или.

В первый раз я видел старика по-настоящему удивленным. Даже не рассерженным — именно обалдевшим до такой степени, что он даже забыл рассердиться.

— Кладенец, значит? — Андрей Георгиевич откашлялся и затушил папиросу в пепельнице. — Запомнил все-таки?

— Запомнил, — пожал я плечами. — Сложно — но можно. Только сил еле хватило.

— Да понятное дело… Кладенец — в семнадцать-то лет!

В голосе Андрея Георгиевича послышалась плохо скрываемая гордость. Он явно был сердит, недоволен… но не только.

— Пришлось, — осторожно начал я. — Сами понимаете, если бы принялись долбить, покалечили бы кого. А так — они испугались, а потом Гижицкая…

— Тихо ты, — буркнул Андрей Георгиевич. — Я думаю.

Думал он долго. Настолько, что Славка, кажется, даже успел задремать. Но никому и в голову не пришло мешать. В кабинете безопасника воцарилась такая тишина, что даже тиканье часов через несколько минут начало казаться грохотом.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я принялся разглядывать развешанные по стенам интересности. Старые фотографии, оружие, охотничьи трофеи… наверняка за каждой вещью стояла занятная история. Я уже не раз бывал здесь — и все время находил что-то новенькое. То, чего не успел как следует рассмотреть раньше. К примеру, вот тот металлический шкаф в углу — прямо под здоровенной лосиной головой. То ли сейф, то ли…

— Да уж. Задали вы мне задачку, гвардейцы.

Андрей Георгиевич заговорил так неожиданно, что мы втроем разом вздрогнули. Но, похоже, зря — выражение лица у безопасника было если не добродушное, то хотя бы довольное. Похоже, он придумал, как относительно безболезненно выкрутиться из нашей щекотливой ситуации.

— Значит, так. — Андрей Георгиевич прикурил очередную папиросу. — То, что в итоге обошлись без драки, — это хорошо… А вот то, что Саша перед всем светом размахивал Кладенцом, — это, сами понимаете…