Похоже, коктейльчик Гижицкой оказался забористым. Голова работала предельно четко: я уже успел просчитать, кого из свиты Воронцова буду выбивать первым. Страха не было, а какая-то часть меня, пожалуй, даже хотела дать волю Дару и шарахнуть так, что…

— Уймитесь, судари, — проговорил Костя, осторожно положив руку мне на плечо. — А то как бы плохого не вышло.

— Выйдет, — пьяно усмехнулся Воронцов, поигрывая огоньком на пальцах. — Я сейчас твоему бездарю ноги повырываю.

— Бездарю? — отозвался я. — Ну попробуй.

Злоба полыхнула внутри — но помешать не смогла. Плетение вышло с первого раза, хоть и сожрало весь резерв без остатка. Чуть неуверенное, дрожащее — и все-таки рабочее. Я не рискнул вырастить полноценный Кладенец: лезвие получилось всего сантиметров семьдесят длиной — зато блеском не уступало клинку Андрея Георгиевича.

— Матушки! — выдохнул кто-то из шайки Воронцова. — Это что за?..

Некоторые из них вовсе не знали заклятий седьмого класса, но оценить сложность и убойную мощь наверняка мог любой. Даже ударь они разом — в закрытом пространстве у меня были неплохие шансы снести пару голов перед тем, как свалиться.

Насмешка в глазах Воронцова сменилась страхом. Он шагнул назад, погасил огонь в руке… и принялся суетливо оглядываться по сторонам. Будто собирался удрать — прямо как тогда, на дуэли. От его бравады не осталось и следа. А свора вокруг заметно поредела. Никто из свиты Воронцова не собирался драться всерьез — особенно когда настоящая сила оказалась не на их стороне.

Однако и мне этой самой силы отчаянно не хватало. Кладенец уже высосал весь резерв и теперь принялся поджирать остальное. Кончики пальцев онемели, по лбу скатилась холодная капля, а через несколько мгновений начало темнеть в глазах.

Еще немного — и я просто свалюсь. Сам. И тогда…

— Что вы себе позволяете, милостивые судари?

Голос Гижицкой звучал негромко — тем не менее, ее почему-то услышали все. Графиня каким-то непостижимым образом успела не только избавиться от маски и сменить униформу официантки на короткое черное платье, но даже вернуть прежний цвет волос. Хозяйка явилась разобраться, кто посмел устроить бедлам в ее вотчине… и была недовольна.

Кладенец с негромким шипением растаял, и я, наконец, смог вдохнуть. Ноги все еще подгибались, зато теперь я хотя бы не рухну на пол на радость Воронцову и его шайке.

— Что здесь произошло? — Гижицкая пристроила ладонь на бедро. — Кто-нибудь скажет?

Хороша, зараза. Она не выглядела угрожающе, но сама ее поза подействовала на всех немногим меньше, чем смертоносный Кладенец.

Похоже, драка на сегодня отменяется.

— Ничего, ваше сиятельство. Просто недоразумение. — Костя схватил меня за рубашку на спине — прямо как тогда, на пляже, — и потянул назад. — Мы уже уходим… Прошу меня простить.

Разумеется, никто и не думал нас задерживать, и все равно путь до дверей показался бесконечно долгим. Все до единого гости «Кристалла» пялились на меня. Качали головами, отводили глаза, перешептывались — разве что пальцем не показывали. Где-то едва слышно щелкал затвор фотоаппарата.

Да уж… Влипли так влипли. Опять.

— Давай… герой, — вздохнул Костя, открывая передо мной дверь. — Говорил же тебе — не лезь…

Уже выходя наружу, я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Не такой, как остальные: в нем не было ни капли испуга или праздного интереса — только сосредоточенность.

И сила. Очень-очень много силы, чужой и непонятной.

Она будто заставила меня обернуться — но напрасно. Ничего. Лишь в полумраке у барной стойки сверкнули льдом голубые глаза. Знакомые… где-то я уже видел их раньше.