— Еще и сообразительный… И загадочный. Я бы немало отдала, чтобы узнать — кто же такой на самом деле князь Александр Горчаков?

Может, Гижицкая даже не пыталась снова провернуть свои трюки. Но самой ее сверхчеловеческой притягательности и близости горячего тела вполне хватало, чтобы все Костины предупреждения и осторожность летели к черту, а самообладание с треском проминалось, как первый осенний ледок под ногой.

— Звучит лестно. — Я из последних сил попытался отгородиться. — Вот только зачем вам это?

— Тайна! Вы — тайна, князь. А я люблю тайны. — Гижицкая запрокинула голову и обожгла меня дыханием. — Иногда этот город кажется невыносимо скучным. И если что-то и может по-настоящему развлечь, то лишь…

Последние слова графини утонули в шуме. За спиной послышалась ругань, потом раздался грохот. Группа тут же перестала играть. Гитара напоследок визгнула в перегруженный усилитель — и смолкла.

Обернувшись, я увидел, как народ расступается в стороны, образуя перед сценой что-то вроде круга, в котором остались полтора десятка гостей. С одной стороны Костя, двое его товарищей (кажется, те самые, что швырялись огнем из «Волги») и Славка. Он побелел как полотно и, похоже, не против был удрать. Тем не менее, все равно стоял справа от брата, сжимая кулаки.

Воронцов и его свита — человек десять или даже больше — уже успели обступить Костю и остальных полукругом. И явно не прочь были пустить в ход Дар. У всех на пальцах подрагивали заряженные боевые заклятья, а некоторые даже сплели Кольчуги.

— Боже ты мой! — охнул откуда-то женский голос. — Зовите городовых, пока они тут не устроили…

Может, кто-нибудь из местной прислуги уже позвонил в полицию, но из зрителей никто даже не двинулся с места. То ли не хотели пропустить скандальное зрелище… то ли сообразили, что простым городовым такое явно не по зубам. Муштра с Андреем Георгиевичем не прошла даром, и я оценил расклад где-то за две секунды.

Костя и его друзья были старше и сильнее. Один на один они без труда отделали бы и Воронцова, и любого из его прихвостней — но тех оказалось чуть ли не вчетверо больше. Славку я не считал. Он явно не собирался бросать своих, однако все, что ему удалось бы сделать, начнись вдруг драка, — поймать Булаву и свалиться со сломанными ребрами.

Если повезет.

— Прошу меня простить, ваше сиятельство.

Я вывернулся из рук Гижицкой и решительно зашагал к сцене, на ходу буквально отшвырнув в сторону парня вдвое крупнее себя. Воронцов тут же скользнул по мне недобрым взглядом, и я заметил, что у него под глазом стремительно наливается синяк… Уже успел сболтнуть лишнего — не иначе.

— Саня, стой там, — процедил Костя сквозь зубы, не оборачиваясь. — Все нормально.

— Нормально, говоришь? Опять малолеток выгораживать будешь, Горчаков? — Воронцов зажег на ладони крохотный алый огонек. — Так, может, и тебе пятки подпалить?

Сиятельство явно успел принять лишнего — как и вся его шайка-лейка. У большинства парней в глазах плескалась пьяная ярость, готовая вырваться наружу. Если слухи не врали, они уже устраивали разборки прямо в центре города… и всякий раз им это сходило с рук. Спасали деньги, фамилии — а порой и заступничество высоких покровителей.

Мажоры хреновы. Нас с Костей дед за такое казнит собственноручно — без всяких городовых или суда чести… Но это все равно не повод прятаться за брата.

Я шагнул вперед и встал перед Воронцовым, загораживая своих.

Если Багратион не ошибся и я хоть как-то тяну на пятый магический — Щит у меня будет покрепче. Да и весь сыр-бор наверняка из-за той дуэли — так что мне и огребать… Успеть бы только врезать от души, если начнется.