Парни тихо спорят. Лекс бесится, когда Марат прикасается ко мне. Я бы подумала, что он ревнует. Но с чего бы? Кроме его внимательных взглядов, обжигающих кожу, никаких признаков интереса ко мне замечено не было.

Это стало задевать все сильнее, потому что… не важно! Не хочу думать об этом. И, закончив с бельем, возвращаюсь в гараж, замирая прямо на входе.

— А-а-а… — красноречиво выдаю, глядя на свой, ставший родным, разобранный на составные части диван.

В груди сразу неприятно шевелится. Где я буду спать теперь? На коврике у входа, как настоящий домашний питомец? Миску с едой поставит и команды отдавать начнет? Или все? Меня решили выселить?

Внезапный приступ паники лишает возможности дышать. Я не хочу на улицу! Только не на улицу! В голове сразу прокручиваю все, что было за последнее время. Нигде я не провинилась. Не отсвечивала, не грубила.

Вздрагиваю. Меня хватают за талию, приподнимают над полом и молча отставляют в сторону как предмет мебели.

Лекс проходит мимо, Марат за ним, подмигнув мне.

— Думаешь, пройдет? — с сомнением смотрит наверх.

— Должен, — кивает Лекс.

Они хватают основание дивана и, примеряясь к лестнице, аккуратно несут его на второй этаж. Я так и стою с тазиком в руках, боясь пошевелиться, и жду вердикт о судьбе дивана и меня заодно.

Парни спускаются, забирают еще одну часть дивана. Она проходит на второй этаж гораздо сложнее, но и с ней они справляются. Дальше мелкие запчасти и грохот сверху. На первом этаже стало совсем пусто. Старое кресло задвинули в самый дальний угол, столик тоже убрали. Из жилого здесь остался только кухонный уголок, а так самый натуральный гараж.

Чтобы не сходить с ума от переживаний, отставляю таз и берусь за веник. Убираю мелкий мусор и песок, скопившийся там, где долго стоял диван.

— Все, можешь смотреть, — говорит спускающийся Марат.

— Я? — роняю совок на пол.

— Ну не я же, Кузь. Гоу наверх, тебя там Лекс ждет.

Мне это почему-то очень не нравится. Совсем-совсем не нравится! Только я же послушный Домовенок. Дождавшись, когда Марат спустится, поднимаюсь. Лекс видит меня, машет рукой, чтобы прошла к нему. Мой диван стоит у стены почти впритык к его кровати. Над ним две новые полки, забитые книгами. Они с Маратом сделали их сами. Прикроватная тумбочка переехала на другую сторону, шкаф сдвинули, зажав им в угол второе старенькое кресло. Места в единственной жилой комнате гаража практически не осталось. Лекс хмуро смотрит на перестановку. Ему не нравится. Некомфортно из-за нагромождения большого количества мебели.

Он молчит. Я тоже молчу, потому что не понимаю, что произошло, и где теперь предполагается спать мне. И предполагается ли вообще.

— Здесь пока будешь ночевать, — он удосужился пояснить. Из груди в низ живота упало что-то тяжелое. — Недели три примерно, пока мы не закончим весь объем работы. Мне в гараже место нужно.

— Здесь, с тобой? — вырывается у меня.

— Есть возражения? — хмыкает он. — У Марата та же история. Или ты хочешь переехать к нему?! — вдруг его тон становится стальным и обжигающе холодным.

— Нет, — отвечаю тихо.

Я правда не хочу, но реакция Лекса мне все равно непонятна. Чего бесится?

— Тогда сама тут еще посмотри, что куда можно подвинуть, переложить. Я пошел.

Он сегодня сказал мне больше слов, чем за всю прошедшую неделю. Вот прямо с тех пор, как мы вернулись тогда из непонятного мне особняка, Лекс от меня и закрылся.

Передвигать тут нечего. Намусорили, пока делали перестановку. Это быстро ликвидируется, а внизу место дивана уже занял байк. Вокруг него раскидан инструмент, запчасти и прямо на полу еще на одном куске грязного картона сидит задумчивый Лекс. Заходит Марат, кидает в друга ключом и начинается работа. Гремят, крутят, смазывают, заводят.