Смущение от бессовестного рассматривания Лекса разбавляется неприятным чувством в животе. Там все начинает сводить и затягивать в узлы. Оно едкое и обидное. Так всегда теперь, когда он уезжает на ночь. Я же знаю куда… Когда просто кататься, он говорит, а когда к девушке, достает дорогой и очень приятно пахнущий одеколон вместо дезодоранта от пота. Я скоро возненавижу этот запах и его поплывшие, довольные глаза, когда он возвращается утром. Это происходит против моей воли. Чем дальше, тем сложнее.

— Ты так и будешь на меня пялиться? — от его спокойного, хрипловатого ото сна голоса меня аж подкидывает на диване.

— Я сплю, — отвечаю, сильно-сильно зажмурившись и стараясь проглотить собственный пульс.

— Тогда спокойной ночи, Домовенок, — он шуршит чистым постельным бельем, явно разворачиваясь, и я, не открывая глаз, чувствую, что теперь он пристально смотрит на меня.

12. Глава 12

Домовенок

— Марат, можно я у тебя посижу? — заглядываю в соседний гараж.

— Опять рычит?

Только плечами пожимаю. Как я могу жаловаться на человека, который меня кормит и одевает?

Марат приглашает войти. У него в гараже такой же хаос, как и у нас. Хотя парни заявляют, что это рабочий беспорядок, но мне все время хочется его убрать.

Я все дела на сегодня переделала и, чтобы не мозолить Лексу глаза, решила посидеть на улице, но днем все еще держится жара, так что я решилась заглянуть к Марату. У него руки грязные, сидит на полу перед мотоциклом, о чем-то думает. Я тихонечко устраиваюсь рядом и наблюдаю, как он работает.

— Ты не обижайся на Лекса, Кузёнок. Он рычит скорее потому, что на себя злится, ты не при чем, — Мар пытается оправдать резкие скачки настроения своего друга. — У него в башке очень много тараканов. А тут домой еще заезжал. Для него это… несколько болезненно, скажем так.

— Мне кажется, там не тараканы, — нервно улыбаюсь, — а целые слоны.

Марат улыбается сравнению.

— Все равно неприятно. Чувствую себя щенком, которого шпыняют непонятно за что, — признаюсь и опускаю голову.

— Пошли его пару раз куда-нить подальше, — смеется Марат. — Могу научить.

— Я не могу. Выгонит, — ковыряю ногтем картонку, на которой мы сидим.

— Не выгонит, — заверяет парень и снова уходит с головой в работу.

А я вот не могу быть в этом уверена так же, как Марат, да и не говорит мне Лекс ничего грубого, руки не распускает. Надо просто научиться не обращать внимания на его выпады и на то, куда он ездит по ночам. Совсем не кстати он стал занимать слишком много места в моих мыслях.

Вздрагиваю от звуков ударов. Мар удивленно косится в сторону выхода из гаража, пожимает плечами и продолжает ковыряться в своих железках. Я же решаюсь выйти на улицу.

Лекс яростно вколачивает кулаки в боксерский мешок, пружинисто отпрыгивая, чтобы тот не зарядил ему в лицо. Его голая спина блестит от пота, волосы влажные, взгляд темный и злой. Он с утра не в настроении. Подозреваю, это из-за того, что нам пришлось ночевать в одной комнате совсем рядом друг с другом. Другого объяснения у меня нет. Ему никто не звонил, приезжала парочка ребят за своими мотоциклами. День как день. Значит дело и правда во мне.

Разворачивается ко мне. Темная челка мокрыми прядями упала на лоб. С нее тоже стекает пот, а взгляд под ней приобретает еще более хищный оттенок. Он гибкой пантерой двигается на меня. Легкий, горячий ветер приносит запах его раскаленной кожи и пота.

Сглатывая вязкую слюну, стараюсь смотреть строго ему в глаза.

Он останавливается в шаге от меня. Это очень близко. Слишком близко. В глаза смотреть больше не получается. Я пялюсь куда-то между его ключиц. Меня оглушает такая близость этого мужчины. Я теряюсь в его мощной, густой ауре, лишающей меня кислорода. Можно смело признаться себе, что влюбилась…