Влюбилась напрочь в этого невыносимого, дерзкого байкера, у которого, кажется, нет ни тормозов, ни границ. Он бесцеремонно нарушает мои, только вот чувства маленькой потеряшки ему точно ни к чему. Так сложно не выдавать себя. Сложно не реагировать.

— Что ты со мной делаешь?! — хрипит он, разворачивается и уходит, буквально вколачиваясь каждым шагом в землю.

А что я делаю? Что, блин, я опять делаю?! Да я даже ушла из гаража, чтобы не раздражать его еще больше. Все равно крайняя!

Так обидно становится.

Выбираясь из его ауры, как из воздушного пузыря, делаю вдох и ухожу в противоположную сторону от гаражей за сарай, где можно спрятаться и поплакать. Только слез нет. Они щиплют в носу, но не желают выливаться. Я просто сажусь на горячую землю, прислоняюсь спиной к стенке сарая и, щурясь, смотрю в чистое голубое небо без единого облачка. Уже через несколько часов станет гораздо прохладнее, а ночью на контрасте с жарой даже холодно. Совсем скоро осень. Мои бывшие одноклассники пойдут учиться в разные учебные заведения, а я даже на работу не могу устроиться без документов. Мне бы за ними вернуться. Но это очень страшно. Нет гарантии, что отчим впустит меня в дом, а если впустит, я не знаю, как потом выйду. Да и добираться туда как? Опять сотню километров пешком? Можно было бы попросить Марата. Мне кажется, он не откажется свозить меня туда. Только я не хочу, чтобы он видел, как я жила последнее время. Оправдываться, что так было не всегда, глупо. А низко падать в его глазах я не хочу. И он же обязательно расскажет Лексу. Тогда я вообще не представляю, что будет. Он же непредсказуемый.

Слышу тихий разговор от гаражей. До меня дотягивается запах сигаретного дыма. Встаю, отряхиваю домашние шорты и иду разогревать парням поздний обед. Не глядя на Лекса, ныряю в гараж, ставлю на плитку кастрюльку со свежим супом. Пока разогревается, нарезаю простой салат из свежих помидоров и огурцов.

Мне есть совсем не хочется. Закидываю в рот ломтик огурца, жую его и понимаю, что не лезет. Жара и обида на поведение Лекса убили весь аппетит.

Оставив еду для них на тумбочке, наливаю себе стакан воды и снова ухожу на улицу. Сами вынесут тарелки. Не маленькие.

— Кузёнок, — зовет Марат, — а ты чего с нами не сядешь?

— Жарко, — демонстрирую, что у меня есть вода, и прячусь за сараем. Тень сдвинулась и сидеть здесь теперь вполне нормально.

— Довел девочку? — доносится до меня.

— Пальцем не тронул, — огрызается Лекс.

Что отвечает ему Марат, я не слышу, он снова говорит тише. До меня теперь долетает только его тихий смешок и резкое рявканье Лекса:

— Ты не прав, Мар! Нихуя не прав!

И голоса снова становятся тише

Остаток дня проходит в обычной рабочей суете, а вечером Лекс надевает джинсовую рубашку к черным брюкам, достает свой проклятый одеколон, наполняя его запахом всю теперь нашу общую комнату, и уезжает на такси. Значит еще и пить будет сегодня…

13. Глава 13

Лекс

— Ты сегодня один? — приветствует знакомый бармен.

— Как видишь. Сделай как обычно, только в бутылочном эквиваленте, — выкладываю на деревянную стойку наличность.

— Случилось чего? — парень с высоким хвостом из дредов ставит передо мной бутылку White Horse.

— В психоаналитике не нуждаюсь, — забираю и ухожу в угол, подальше от уже поддатых посетителей.

Я сам себе психоаналитик. Поставленный диагноз мне категорически не нравится, и я решаю утопить его к херам в отличном виски. Первые двести залетают очень даже неплохо. Я сегодня пью из горла и мне заебись. В груди приятно жжет, горло слегка дерет, а по венам растекается тепло. Главное, не закрывать глаза, тогда вообще все будет супер, потому что, если закрыть, там она. Глаза ее голубые из башки вообще не выходят.