— Отвали, окей? Я сегодня только пью, — мягко отшиваю.

— Могу и в этом занятном деле составить тебе компанию. Расскажешь, кто обидел, — не отстает назойливая телка.

—Я считаю до двух, — резко распахиваю глаза и грубо перехватываю ее за запястье, — и тебя здесь уже нет. Иначе позвоню другу, и мы разделим тебя на двоих, особо не церемонясь с предварительными ласками. Полтора, — разжимаю пальцы, она захлебывается возмущением, но сваливает. — Надо же, и правда есть чем думать.

Возвращаюсь в бар к своему другу на сегодня. В бутылке грустно бултыхается янтарный алкоголь. Допиваю в пару глотков и, слегка пошатываясь, иду за второй.

— Уверен? — рассматривает меня бармен.

— Абсолютно.

Забираю вторую бутылку вискаря и иду за свой столик. Пепельницу уже успели поменять, но курить я пока не хочу. Только пить. Пить и думать, как снова не загнать себя в состояние двухлетней давности и заодно не поломать девчонку. Ей и так явно досталось.

Кстати, с этим я придумал, как разобраться. Умные книжки помогли родить идею. Надо только с Маратом обсудить. Мне его помощь понадобится.

Между ребер опять свербит ревность. Заталкиваю ее поглубже, а она ни в какую. Сука! Да что ж такое?!

Мне кажется, моя кровь уже на пятьдесят процентов состоит из виски. Бар забавно плавает. Пара глубоких затяжек помогают ему встать на место.

— Так-то лучше, — бормочу, сползая по спинке углового дивана в полулежачее. Ноги вытягиваю под стол. Голова ложится на прохладную кожаную обивку. Заебись. Удобно теперь.

Вторая бутылка White Horse идет очень туго. Пару раз меня едва не вывернуло прямо под стол. Значит все, бак переполнен и пора валить домой.

Бросив все на столе, на улице вызываю такси. Получается далеко не сразу, но я упрямый. Леся тоже. Она никуда не желает деваться из моей пьяной башки, и я, задолбавшись ее оттуда гнать, позволяю себе мечтать о том, как буду снимать с ее хрупких плечиков бретельки топа, как буду рисовать узоры языком по ее груди и играть с маленькими острыми сосками.

Пока водила везет меня домой, я сижу на заднем и выжигаю часть алкоголя из своей крови возбуждением. Оно тянется по венам горячей карамелью и сидеть мне пиздец как неудобно, но я никого не хочу сегодня. Я хочу в нее… с ней… Дурак!

— Эй, парень, приехали. Дальше сам, извини, — разводит руками.

Не глядя, кидаю ему бабки и выпадаю из тачки, спотыкаясь о бетонную плиту. Промзона. Не любят ее таксисты, а тут никого. Собаки только, но они меня все знают. Одна подбегает, тычется носом в ладонь. Фыркает от запаха сигарет.

Глажу ее между ушей и плетусь в сторону своего дома. Она за мной. Слышу, как за свалкой строительного мусора пищат щенки. Нет у меня сил туда идти, там наебнуться можно только так и сломать себе чего-нить в темноте.

Бреду дальше. Камни под ногами кажутся слишком большими и все время норовят кинуться мне под ноги. Впереди уже виден свет из вагончика и вроде даже мелькает огонек от сигареты охранника.

Огонек стремительно приближается. Я какого-то хера опять спотыкаюсь и попадаю прямо в объятия Михи.

— Ну ты и нажрался, — посмеивается он.

— У меня горе, Мих. Имею право.

— Случилось чего? — не понимает иронии прямолинейный мужик.

— Угу. Я походу влюбился… — едва ворочаю языком.

— Чего? — не разбирает он.

— Забей. Дальше я сам, — скидываю его руку и вхожу на территорию.

У Марата темно, только уличный свет горит. У нас, к моему удивлению, тоже. Обычно Домовенок всегда оставляет мне свет, а сегодня только над входом лампочка в глаза светит. Ловлю зайчиков от яркого света, а вместе с ними вертолеты. Зайцы весело машут ушами, раскручиваясь на пропеллере. Земля начинает уходить из-под ног. Меня ведет, и пьяное тело слишком громко врезается в открытую железную дверь. Гул эхом залетает в гараж.