— Может, не надо заранее-то? — крикнула я ему вслед. — Продадим, потом рассчитаетесь?

Но Беон меня не услышал.

«Слишком он иногда честный», — подумала я и недовольно поджала губы.

Черно-белая кошка вернулась с прогулки, забралась на стол и разлеглась возле чайника. Глухо мяукнула, словно приглашая обратить на нее внимание.

— Попьем? — спросила я, и она подмигнула мне круглым зеленым глазом. Таким же зеленым, как у приезжего чужака.

День тянулся медленно, хозяин возвращаться не спешил. Пару свиней быстро забрал трактирщик, который снова рассчитывал на вечерний ажиотаж: жители соберутся обсудить появление волков. Я и сама подумывала, что неплохо было бы заглянуть и послушать. Тушку козленка забрала малознакомая баба с северного конца города — заходила она редко, видно, чаще за нее кто-то другой за покупками прибегал. Она долго и нагло торговалась, пока не выпросила весомую скидку. Избавиться от козленка требовалось побыстрее, а то пропадет, поэтому спорила я чисто из принципа, а после ухода покупательницы выдохнула с облегчением: теперь все в лавке было правильно, то есть так же, как и всегда.

Облегчение не продлилось долго.

Вернулась баба через час в сопровождении грустного мясника, которого повстречала на улице к вящей неудаче последнего, — судя по оживленным крикам, возмущалась она давно, всю дорогу, и успела хорошенько войти в раж.

— Вот она, она мне его продала, — с порога принялась она тыкать в меня пальцем. — Вы не знаете? Да вы только посмотрите на эту наглую рожу, ей же совсем, ну ни капельки не стыдно! Посмотрите, какая довольная! А ну, возвращай деньги!

Я постаралась не дать своей наглой роже превратиться в удивленную, тем более в напуганную, сложила на груди руки и посмотрела на хозяина. Он пожал плечами, болезненно скривился: видать, головная боль плохо сочеталась с криками. Следом за ними молодой парнишка втащил знакомую мне тушку козленка и бросил на прилавок.

— Отравить меня хотела? Это она специально, я все вижу!

— Отдай, — буркнул хозяин, а пока обходил вокруг меня, шепотом добавил: — Это жена Эба. Хуже будет.

Меня мгновенно заполнила жалость к несчастному сутулому ворчуну, у которого напрочь отсутствовало доверие к женскому полу.

Баба не унялась, даже когда получила назад деньги. Она проворно копалась в складках пышной юбки в поисках потайного кармана, но, увы, не отвлекалась настолько, чтобы хоть на секунду заткнуться.

— Да зачем мне вас травить? — не выдержала я, хотя помолчать, пока она не уйдет, было бы лучшим решением. — Чем?

Жена Эба прищурилась, ее рот растянулся в противной сладкой улыбке, словно она только что поймала меня на краже.

— Ты мне мясо порченое продала? Продала! Еще и вон как забрать-то уговаривала, аж цену вполовину сбросила! — Она зыркнула на мясника, проверила его реакцию: поверил ли?

— Конечно, так уговаривала, что чуть лавку не разорила, — огрызнулась я. Все равно уже влипла с этой бабой по полной. Такая запросто ославит на весь Хюрбен, если ее вовремя не заткнуть.

— Ах ты ж, подлая девка… — разразилась баба порцией незаслуженных проклятий.

Я развернулась к прилавку. Хозяин осматривал козленка с таким видом, словно для него не существовало в мире ничего важнее. Я начала подозревать, что он просто заснул над тушкой, даже глаза закрыть не потрудился.

Мясо и правда было порченым, но совсем не так, как я ожидала. По одному боку козленка тянулись драные раны от крупных когтей, на ребрах не хватало клочка шерсти с кожей: сюда пришелся укус.

— Посмотрите, какая погань! — оживилась баба, едва заметила, что тушку перевернули. — Кто его грыз, а? Кто слюни туда ядовитые пускал, а? Чай, не зарублен ваш козел, а загрызен. Отравить хотите? Бешенством заразить? Со свету сжить?