Вой приближался. Казалось, что источник его был уже прямо на нашей дороге. Если не под моим окном, то точно совсем близко, всего в паре домов южнее. Лес там редкий, до нового тракта недалеко, для зверя — так вовсе не долгий путь. Деревья облезлые, живности мало, распугали всю. Неужели волк так оголодал, чтобы по дороге — и прямо в город? Это же насколько он озвереть должен был, чтобы так страх потерять?

Я подбежала к окну и поскорее закрыла его. Показалось, или впрямь на дороге мелькнула серая тень? Я задвинула щеколду и отступила. Лишь бы не учуял мой запах, пусть идет себе мимо. Живность была почти в каждом втором дворе, было чем поживиться и без моих косточек. Но в сознании упорно стучала мысль, что вчера днем я слишком много времени провела в лесу. Уж не по моим следам ли волк сюда пришел? Не по мою ли душу?

Все собаки стихли, не рисковали больше подать голос, не смели высунуться из будок. Настоящему голодному волку они не противники, особенно те, которых держали на привязи: развернуться будет негде, убежать некуда.

«Бедняги, — подумала я, — вот уж кому совсем не оставили выхода: будку на щеколду не закроешь, а трусливые хозяева домой не пустят, побоятся даже дверь приоткрыть».

Где-то рядом в одном из соседних домов истошно надрывался младенец, которого волки интересовали в последнюю очередь. Доказывал, что жизнь шла своим чередом и не стоит отвлекаться по мелочам. Наверное, мать была слишком занята, чтобы хотя бы закрыть окно. Одна из тех, кто мечтал доходить брюхатой до праздника, а вместо этого получила слишком ранний подарок.

Но были и другие звуки. Едва различимое шуршание опавших листьев под мощными лапами, тяжелое сопение, посвистывание, с которым втягивается в широкий нос воздух. Я не могла сказать, слышала ли это все на самом деле или мозг играл со мной в жестокие игры, поддавшись самообману и волне панических мыслей. С удивительным упорством разум уверял меня, что за окном поджидает монстр, который пришел только за мной. Пристрой показался мне хилым и ненадежным.

Я попятилась к лежанке, чудом не шлепнулась, бесшумными, крадущимися шагами обошла ее и так же медленно двинулась к двери. Мне показалось, что пролетела целая жизнь, пока я наконец заперла замок, а после прислонилась спиной к стене и сползла по ней на ледяной пол.

Так я просидела до самого рассвета, вслушиваясь в обычные ночные звуки, наполняющие вновь уснувший город. Все ждала и ждала ответа на волчий зов.

6. Глава 6

Хозяин склонился над прилавком и скрупулезно пересчитывал монеты. Стоило мне появиться в лавке, он поднял голову и развернулся — видимо, ждал кого-то. Судя по выражению его лица — не меня. В другой день я бы не упустила случая поинтересоваться, сильно ли у него болит после вчерашнего голова, но новость, которую мне преподнес Монти, отбила всю охоту не только развлекаться, но даже вести себя хоть сколько-нибудь вежливо. Я знала, что это несправедливо, что брат хотел мне только добра, а Беон проявил невиданную щедрость, когда согласился на такое невыгодное предложение. Реши он жениться, к нему выстроилась бы очередь из зажиточных вдов, которые были бы не прочь завладеть единственной в Хюрбене мясной лавкой. Еще неизвестно, кто получил бы больше выгоды.

— Фрея, — констатировал он и задумался, как будто «радость» встречи выбила из головы все мысли. Я терпеливо стояла, рассматривая его раскрасневшееся лицо. Беон был раза в полтора старше меня, но выглядел бы моложаво, почти подтянуто, если бы не пивное брюшко, которое в прошлом году начало скромно выпирать над поясом. Первая ранняя седина скорее украшала мясника, чем портила, на сильных руках проступали мускулы, накачанные бесконечной работой с топором да лопатой. — Там мясо на продажу принесли, сходи проверь.