— Вашу не назовёшь лишённой смысла, — качнула головой и очень внимательно отмерила шестнадцать капель вытяжки розалий.

О том, что розалии перекрывают взрывную силу яда, я узнала, кажется, на шестнадцатой попытке. Почти бесполезный, красивый, но растущий исключительно в магических теплицах цветок оказался вдруг отличным нейтрализатором.

Фух, а вот теперь можно и отвлечься.

Я откинула со лба вылезшие пряди и с улыбкой повернулась к Торнграву, который за четверть часа стал для меня Алеком. Невозможно было обращаться по-другому к магу, который вёл себя как умудрённый опытом старец, мужчина в расцвете лет и эмоциональный ребёнок одновременно.

— Вы спасли столько людей, изменили к лучшему большую часть наших основ. Если бы не вы…

— Нашёлся бы ещё один дурак, который похоронил себя в зельях и экспериментах, — не впечатлился Алек и сунул нос в котёл. — Поверь старому лекарю, милая, в этой жизни ничего не случается просто так. Не будь меня, обязательно родился бы другой парнишка или девчонка с задатками, который рано или поздно придумал всё то же самое.

— Наверное, тяжело так жить? — я склонила голову набок. — Считать, что заменить можно любого.

— Ты не упустишь своё зелье? — перевёл он тему и кивнул на котёл.

Как оказалось, система трубочек, колб и горелок Алека не привлекала.

— Не упущу.

До следующего этапа оставалось ещё около половины часа, а Торнграв после моего вопроса резво расхотел общаться. Что же, мне не привыкать подолгу ждать в лабораториях.

— Мы сами выбираем свой путь и свою цель, — вдруг продолжил Алек. Он стоял спиной ко мне, руками опираясь о стол. — Заменить можно любого, но человека человеку не заменит никто. Ведь мы живём не ради цели, — он повернулся, встретился со мной взглядом, — мы живём ради кого-то, кто без нас не выживет.

Удивительно слышать такое от циника, каким должен был стать Торнграв после стольких лет практики. Если, конечно, не было кого-то, кто смягчал, ласковый снаружи и стальной внутри, нрав велеречивого лекаря.

— И вы…

— И я, — впервые за проведённое в лаборатории время он стал по-настоящему серьёзным. А в следующее мгновение расплылся в лукавой улыбке и направился к двери, которая тут же открылась.

— Таер Оллэйстар, — поклонился Алек почти в пояс, на миерский манер. — Чем обязаны?

— По приказу его императорского величества вам с ассой Кевинбург приказано перейти в другую лабораторию.

— Что же, воля величайшего из императоров — закон. Ари…

— Я никуда не пойду, — скрестила на груди руки.

— Асса…

— Никуда, Ориан, — намеренно открыла карты перед Торнгравом. — Я не сдвинусь отсюда ни на шаг, даже если выгонять придёт сам его императорское величество.

Алек, лицом ко мне, поднял бровь, Ориан вздохнул.

— Сколько?

Люблю понятливых магов.

— Минимум четыре часа плюс ещё около часа на охлаждение.

Торнграв одобрительно усмехнулся, но, когда поворачивался к Оллэйстару, снова стал ласковым и короноориентированным собой.

— Простите мою ученицу, уважаемый таер, — пропел, — она мало времени провела во дворце и не понимает, что говорит. Мы сейчас же последуем приказу умнейшего из императоров и переместимся в лабораторию, которую он отвёл нам своей высочайшею милостью.

Не знаю, кто там последует, но я останусь на месте. Потому что процесс запущен, яд каирры вступил в реакцию с розалиями. И это на месте зелье мирное и не бурлит, но стоит его хоть немного качнуть и отскребать нас будет просто не от чего — эта и две соседские лаборатории лягут пылью на сапоги умнейшего и величайшего.

— Ари, зелье действительно нельзя трогать или это, — Ориан прищурился, — одно из твоих условий?