Старик Фрин советовал развеяться. И что из этого вышло? Я ухмыльнулась. А в сторону шарахнулась одинокая белка, что спустилась на землю за орехом.

Еще он советовал мужа себе найти. Вот только кто же на меня посмотрит, как на женщину, а не как на «нежить проклятущую»? Людям было непривычно смотреть, как девочка росла у одинокого егеря. Училась всему, что положено знать охотнику, леснику – мужчине. Становилась ловкой, сильной, удачливой. В деревне осталось мало мужчин. Молодые все в город рвались. А те, что оставались были либо старики, либо как тот Кривой.

А тут какая-то девка выросла сильнее них!

Я вздохнула.

В городе, конечно, все по-другому. Жизнь там бежала быстрее, люди думали по-иному. Там уже и нежить если упоминали, то только, чтобы детишек ночами пугать непослушных. Правда, женщин вроде меня там тоже не встречалось. В Страде девушки были все разодетые в тонкие яркие ткани. Лица они разукрашивали красками, а себя поливали ароматическими настоями.

Я хихикнула. Любой зверь учует меня на другом конце леса, решись я на такой эксперимент.

Но и мужчин в Страде великое множество: военные, стражники, ремесленники, торговцы. Вот только что-то мне подсказывало, что ни один из них не потерпит рядом женщину ловчее себя.

Когда я подходила к дому, мутные сумерки уже наползали на тропу. Осень! Темнело теперь с каждым днем все раньше.

Топая по ковру из начавших осыпаться листьев, я прислушивалась к звукам вокруг себя. Не стоило быть беспечной. Звери – мне не враги, а вот люди…

Сейчас наверняка вся деревня гудела. Интересно, что придумает Кривой. Что я одичала? Набросилась на него? Хотела ограбить старосту? Наверняка его история будет еще более нелепая и невероятная. А Ролок все подтвердит. Он хоть и торговал со мной последние несколько лет, но был в первых рядах, когда жители деревни хотели устроить расправу над «ребенком нежити».

Что-то было не так. Не увидела, а скорее почувствовала я.

Ускорила шаг. Тропинка делала резкий поворот в этом месте. Выскочила на поляну у дома и замерла. Хижина была на месте, но в каком состоянии. Деревянная крыша, поросшая мхом, полностью провалилась внутрь. Потемневшие от времени доски щерились кривыми зубьями разломов. Мое единственное жилище было разрушено!

4. Глава 4

Свод огромной пещеры терялся во мраке. Стены лишь угадывались. Пламя даже сотни факелов не могло осветить этот колоссальный каменный зал. Находился он глубоко внутри горной цепи и знали о его существовании лишь избранные.

Торрин Аддерли стоял у ровной, словно гладь озера в безветрие, стены. Она и глянцево блестела, словно была сделана из воды. Вот только вода никогда бы не сумела принять такое положение. Разве что только при помощи магии.

Магией здесь было пропитано все насквозь. Торрин это знал, чувствовал. Он сам являлся ее источником. Последний представитель королевской династии Заваса. Единственный выживший в своей семье. Не осталось даже дальних кузенов или дядюшек, тётушек… Никого.

И именно здесь Торрин ощущал свое одиночество остро, как нигде больше.

Каждый год он возвращался в Пещеру Тысячи Голосов. Каждый год проходил ритуал, отдавал свою магию, обновлял печати.

– Мальчик мой, – Морлей подошел неслышно, как кот. Несмотря на почтенный возраст, двигался он с небывалой легкостью и грацией.

Торрин кивнул. Дрожь волнения пробежала по телу. Ритуал был всегда один и тот же. И всегда проходил без накладок. Но Торрин всегда волновался. Слишком уж многое было поставлено на кон. Существование всего королевства. Вот так. Не больше не меньше.