Настойка для Сюзанны выходила славной, не без стараний Адель. Если так пойдет дальше, то из Адель выйдет не только славный маг.

— Вы бы правда сделали то, что пообещали Жаку?

— Нашпиговать его?

— Да.

— Не забудьте меня позвать, когда это будете делать.

— Хотите посмотреть?

— Не только, — Адель улыбнулась и посмотрела мне в глаза. — Я поняла. Жак не петуха напоминает, а утку.

На этот раз мы не продолжили, пока как следует не просмеялись. Смех смехом, а о еде надо было подумать. Иначе худые ноги Жака и правда будут вызывать у нас зверский аппетит.

— Когда смешиваете ингредиенты, нужно перетирать медленно и нежно. Плавно и неторопливо. Тогда смесь получится однородной. Ее будет легко разбавить водой.

— Так?

— Да, у вас хорошо получается, Адель. С мазью будет немного сложнее. Нам нужно будет перейти на кухню и использовать котелок. Нужен жар, огонь. Некоторые ингредиенты в холодном состоянии тверды, а вот под действием огня становятся мягкими, если не жидкими.

— Мадам Ия, простите, если я лезу не в свое дело, но… Вы так долго писали эту книгу. В ней столько всего интересного! Почему вы не бросили это дело?

— Все было бессмысленно, все потеряло этот самый смысл. Но только не гримуар, все-таки я искусный зельевар. Добрые дела и помощь другим — лучшее вдохновение. Это и свело меня с моим почившим мужем.

— Вы про него редко говорите.

— Разговоры о прошлом всегда расстраивают.

— Чем же? — Адель довольно выдохнула и подняла голову, посмотрев мне прямо в глаза. — Что плохого в прошлом?

— Только то, что его нельзя изменить.

Жак чихал. Нет, не так. Он ЧИХАЛ. Это было похоже на рев разъяренного медведя. Все-таки у паренька есть нечто общее с этим животным, не зря же он в него оборачивается в каждую полную луну.

— Апчхи!

С потолка посыпалась пыль. Недовольно наморщив нос, я косилась на Адель, которая сдвинула одеяло и мазала спину Жака дурнопахнущей мазью. Она дурно пахла из-за того, что в ней было много чеснока.

— Вы меня с вурдалаком перепутали? Меня эта вонь не проберет! Апчхи! — Жак взял тряпку со стола и вытер свой сопливый нос. Адель тихо рассмеялась и продолжила растирать мазь. Жак на это ответил очередным благодарным чихом. — Я не боюсь чеснока. Но, духи меня раздери, воняет оно знатно! С таким шлейфом я не смогу проследовать за вами, мадам… Апчхи! — последний чих был таким оглушительным, что на все кухне зазвенели блюдца и чашки.

— Я и не собиралась брать тебя с собой, Жак. Какая вонь, ты чихаешь так, что любая нежить воскреснет и погонится за тобой. И чеснок не будет помехой, оставь эти предрассудки. Настоящего вурдалака может отпугнуть только соль, как и другую нечисть. Соль — самое лучшее средство от любой темной силы.

— Прекрасно! Адель, посолите хорошенько мою спину, заодно и шею. Тогда мне будет нечего бояться на кладбище, куда я, безоговорочно, пойду провожать мадам Ию, что бы она ни говорила.

— Ты своим кашлем всех распугаешь! Нет, Жак, это не годится. Тем более ты так и не рассказал, кого догнал в тот день.

— Никого, — Жак снова чихнул и шмыгнул носом. — Вернее, я видел кое-кого, но не уверен, что мне не показалось.

— Да?

— Помните, года три назад на нашей улице жил один мужчина. Он часто приходил к нам за лекарством для своей дочери, она постоянно задыхалась. Вы тогда говорили, что у нее «тяжелое дыхание».

— Кажется, припоминаю…

— Готов голову отдать на отсечение, что это была та самая девочка.

— Жак, у тебя явно проблемы с той самой головой, раз ты увидел эту самую девочку. Мне уже не кажется плохой мысль об отсечении — заодно и чихать бы перестал.