— Так, стоп! Раз, два… — считаю одними губами и по памяти воспроизвожу в голове картинку. — Я точно выложила на подставку все основы до единой. Откуда эти дыры, — хмыкаю задумчиво, замечая зазоры в стройных рядах.

Отложив насадку с творожным кремом, растерянно осматриваюсь. Из гостиной доносятся голоса аниматоров, детский смех, веселая музыка… Развлекательная программа подходит к концу — и совсем скоро главный сюрприз вечера будет торжественно вывезен в зал. Матвей готовит «плацдарм» для фееричного появления десерта, пока я довожу наш совместный сладкий шедевр до совершенства. Мы с ребятами вложили в него душу. Уделили внимание мельчайшим деталям. Но что-то не так…

— Нет, их точно было больше. Я четко рассчитала все, — бурчу на конструкцию, будто это она виновата и проглотила пару моих кексов, нарушив заранее продуманную структуру.

Морщусь от визгов и топота, звуки которых вторгаются в кухню. Мне кажется или они стали громче? С подозрением кошусь на дверь. Приоткрыта.

Детская песенка внезапно останавливается — наверное, чтобы аниматоры могли провести очередной конкурс для малышей. В образовавшейся паузе я различаю тихое перешептывание. Совсем рядом. Словно здесь, на кухне, кто-то есть.

Сканирую взглядом помещение, и не нахожу ни души. Да и кто может забрести сюда? Мои ребята и сотрудники мастерской «Радость» — в общем зале. Там же хозяева и гости. Я из кухни носа не высовываю, потому что занята и... честно говоря, не хочу светиться лишний раз.

Может, у меня галлюцинации от нервов и перенапряжения? В конце концов, я ночь не спала. Впрочем, не только эту, все предыдущие тоже. Тревога и бессонница — мои верные спутники после тяжелого развода.

Собираюсь вернуться к торту, и отчетливо слышу стук, будто кто-то ударился о ножку стола.

— Ой! — разносится тоненький вскрик, от которого я вздрагиваю.

— Тш-ш-ш! — вторит ему сдавленное шипение.

Обхожу огромную конструкцию, что заслоняет обзор. Крадусь вдоль кухни.

— Кто здесь? — настороженно уточняю.

Присаживаюсь возле стола и, приподняв скатерть, заглядываю под него.

— О-ой, — произношу теперь я сама. Ошеломленно смотрю на двух кучерявых малышек в одинаковых платьях нежно-сиреневого цвета, и чувствую, как улыбка расплывается по моему лицу.

Мгновенно узнаю в них тех самых озорных девчушек из кафе. В нагрузку к которым прилагается папка-грубиян... Благо сейчас его нет на кухне. Но он и есть заказчик. Печально.

Все-таки удача окончательно покинула меня сегодня. Вместо того, чтобы огорчиться, я улыбаюсь еще шире. Подмигиваю не менее удивленным красавицам.

— Значит, это вы именинницы? — наклоняюсь к ним и щелкаю обеих по носикам.

Веду пальцами по веснушчатым щечкам, стираю подушечками следы крема. Натурального. Без красителей. Творожного.

— Вот и нашлись мышки, которые утащили праздничные кексы в норку, — заливисто смеюсь, когда девочки беспощадно стискивают остатки десерта в руках, пытаясь спрятать. Жестом останавливаю их, указывая на пышные юбки, которые они могут испачкать. — Аккуратнее, ладно?

Медленно кивают, покорно разжимают ладошки, показывая мне кусочки капкейков. Одновременно наклоняют головы, покачивая большими бантами, при помощи которых присобраны непослушные волосы. Взмахивают ресницами и прищуривают глазки.

Сдаются с повинной, а я не могу сдержать доброго смеха. Какие же они милые! Не то что их мрачный, всем недовольный отец.

Некоторое время малышки изучают меня, словно глазам своим не верят. А потом вдруг вспыхивают, как две яркие звездочки.

— О, мама! — хлопают в ладошки, перепачканные кремом.