Лев Аркадиевич, кстати, взял себя в руки. Завидев меня, поблагодарил. Спросил, не появилась ли связь. Свой телефон он не сохранил. Мужчина хмуро выслушал мой ответ. И представил мне двух молодых парней — Андрея и Егора, матросов с «Вольного ветра».

— Моя Аня и эти двое… Все, кто спаслись... Половина команды, — мужчина сжал зубы так сильно, что послышался скрежет.

Повинуясь порыву, сопереживая, положила ему руку на плечо. Я понимала, что он, как капитан, винит себя в крушении судна. Может быть, он и виноват, но хотелось немного успокоить мужчину.

— Это ведь была нестандартная ситуация. Вы ведь сделали всё, что могли?

— Судно шло привычным маршрутом. Дно песчаное, изученное. Навигационные приборы в порядке. И тут это свечение в небе. Почти все гости поднялись на флайбридж посмотреть на диковинку. И тут чертовщина какая-то началась! Дно вздыбилось. Пороги выросли прямо по курсу. Из ниоткуда! Эхолот даже сигнал не успел подать о том, что глубина критическая. Яхта на всей скорости напоролась на камни, перевернулась на бок. А «Вольный ветер» — это вам не лодочка для прогулки. Он построен на голландской верфи, по высоким стандартам, и соответствует классу «А-океан». А это значит, что у лодки есть ледовый пояс и усиление в районе моторного отсека. Она спокойно ходила по морю и зимовала на реке во льдах!

— Если так, то что вы могли в такой ситуации сделать?

— Не знаю… Но люди погибли, — он махнул рукой и поднялся, придерживая банное полотенце Лизы на плечах. — На берег нужно сходить. Может, прибило кого на пляж.

— Сходите, — согласилась, но помощь не предложила. Зевнула так, что еле рот успела прикрыть. — Лиза, ты со мной отдыхать?

Но девушка отказалась. Стрельнула глазками в Андрея и предложила ему ещё долить чайку перед походом на пляж.

Вот честно, эта не нарочная демонстрация симпатии оказалась лучшим успокоительным для меня. Значит, зря я переживаю о душевном спокойствии Елизаветы. Если моя девочка готова влюбиться, значит, жизнь продолжается в самых её лучших проявлениях!

Илюша спал один в правой «комнате» палатки, раскинувшись на разложенных карематах. Тёплая флисовая кофта была застёгнута до самого носа. Ещё и капюшон затянут на резинку под подбородком. На улице всё так же было свежо, как и ночью. По ощущениям температура воздуха упала градусов до пятнадцати. И это после сорокаградусной жары! Ещё одна аномалия в копилку непонятного.

Мальчик не проснулся, пока я перекладывала с места на место сложенные мешки и искала свои сменные вещи. Пока я сидела у костра, то не мёрзла. А в палатке, без движения я точно замёрзну. У меня была такая же кофта, как у Ильи. По закону жанра она оказалась в самом последнем мешке, на дне.

Закутавшись с головой так, что наружу торчал только нос, я быстро уснула рядом с Илюшкой.

Проснулась внезапно. Будто бы меня кто-то во сне позвал. Судя по часам, прошло не больше получаса. Но спать дальше я не стала. Меня влекло зудящее на задворках сознания желание пройтись за территорию лагеря.

Умывшись возле самодельного наливного умывальника, сделанного из старой пятилитровой баклажки, я хмуро оглядела многолюдный лагерь. Тревога нарастала. Я не могла объяснить, что именно её вызвало, но она заставляла меня идти вперёд. Действовать!

Сняв кроксы, я переобулась в любимые походные берцы. Застегнула ремень с ножнами на поясе, взяла с собой бинокль. По какому-то внутреннему чутью звать никого с собой не стала. Только Лизе шепнула, что схожу к машине за бензином для мотора. Вчера мы не стали забирать канистру с топливом, руки были заняты другими вещами и шестилитровыми баклажками с питьевой водой.