Рыцарь вновь бросил тревожный взгляд на притихшего бедуина, тряхнул головой, отгоняя остатки тошнотворной слабости.

– Не беспокойся о нём, – мотнул головой Сабир. – Тебя не тронут, пока ты – гость, таков их закон. Но как только ты шагнёшь за пределы шатра, могут запросто перерезать горло.

– Как я здесь оказался? Ты меня сюда принёс? Почему? Почему ты помогаешь мне?

– Ты жив, тебе этого не достаточно?

Сэр Кай молча покачал головой, продолжая глядеть на нежданного спасителя. Ассасин вздохнул, не размыкая губ, провёл рукой по лицу.

– Ты помог мне, – сказал он наконец. – Теперь я помогу тебе. Моя благодарность – это мой долг, крестоносец.

Рыцарь помолчал, не веря услышанному. Долг? Благодарность… убийцы?

– Кай, – решившись, проронил он наконец. – Меня зовут сэр Кай.

– Позже, – опередив вопрос, нетерпеливо оборвал его ассасин. – Поговорим позже, если выживем, крестоносец.

Сэр Кай не стал спорить. Воду он выпил едва ли не залпом, осушив глиняный кувшин до дна, и отломил кусок пресного хлеба, привычно осеняя себя крестным знамением перед едой. И только проглотив пищу, поднял глаза на арабов. Ассасин сидел, скрестив ноги, и наблюдал за ним с усмешкой, в открытую; а бедуин так и вовсе побелел от ярости, глухо выкрикнул что-то себе в бороду, взмахнул руками и выбежал из шатра.

– Я чем-то обидел его? – запоздало спросил Кай. – Мне… не следовало…

– Тебе не следовало, – подтвердил ассасин, – осквернять его жилище нечестивыми знаками неверных.

– Я не подумал, – виновато признался молодой рыцарь.

– И не думай, – пожал плечами спаситель, поднимаясь на ноги. – У каждого из вас своя правда. Хотя на самом деле вы оба заблуждаетесь.

– Такого не может быть. Кто-то обязательно прав, – вяло возразил Кай, откидываясь назад: ослабевшее тело всё ещё плохо ему подчинялось.

– Так вас учат думать, – хмуро кивнул ассасин. – На самом деле ничто не истинно, и всё дозволено. Возможно, и ты когда-нибудь убедишься в этом.

Слова убийцы показались Каю бессвязными, но переспрашивать он не стал.

– Отдохни, рыцарь, – велел ассасин. – Скоро выступаем.

Откинув край полога, он вышел прочь, оставив Кая в полном одиночестве.

***

Они покинули шатёр, когда вечерние сумерки спустились на землю. Ассасин разбудил его, помог подняться и накинуть поверх рубахи и штанов длинный серый балахон, похожий на тот, который носил нерадушный бедуин. Хозяин шатра так и не появился, чтобы проститься с ними, но у входа их ждал вороной скакун, привязанный около жилища. Соседствующий с ним верблюд равнодушно причмокивал губами, не обращая внимания ни на незнакомцев, ни на пригарцовывающего товарища.

– Где мы?

Ассасин проследил за растерянным взглядом рыцаря. Пустыня и каменистые холмы ничего не говорили чужеземцу. Один, без соратников, на вражеской земле, он бы ни за что не выжил тогда, на горячих песках, истекающий кровью, умирающий от жажды. Вряд ли бы добрался до своих и теперь, не слыша шёпота пустыни, помогающего найти дорогу.

– К востоку от Сайды, – отозвался он, поддержав пошатнувшегося крестоносца. – Я направлялся в Тир, когда встретил тебя.

Кай неловко переставил забинтованную ногу, тревожно глянул сперва на темнеющее небо, затем на странного спасителя. О судьбе собственного вооружения юный лорд спрашивать не стал: кольчуга наверняка пришла в негодное состояние, как и кожаные поножи. Зато меч, тот самый, пожалованный Ричардом отцу, с королевским гербом на рукояти, и который лорд подарил сыну на день рождения, висел в ножнах вместе с походными мешками, переброшенными через седло скакуна. Ещё у пояса ассасина молодой рыцарь заметил свой кожаный кошель – сумма золотых, находившихся при нём, была довольно внушительной: отец доверял ему хранение личных средств, зная, что Кай не возьмёт ни единой монеты без разрешения. Но этот человек спас ему жизнь. Он имел право взять свою мзду в качестве вознаграждения. Просить убийцу вернуть имущество Кай не стал – если отец погиб, это золото вряд ли пригодится, а если нет, то у лорда Ллойда найдутся деньги для продолжения ставшего таким опасным похода.