Я задрожала от радости.

– Значит, матушка бывала там, куда и я мечтаю отправиться! Она ведь и не говорила мне!

Русалки ойкнули, зашумели:

– Что такое?! И ты туда же, дитя?! Да на что сдались тебе эти Дальние Земли? Люди – они всюду одинаковые! И даже Драгана понимала, что не все тебе говорить можно. Ты ведь ребенком была. Могла лишнего чего в деревне сказать.

Черноволосая подхватила недовольно:

– Ох, помнится, она с восторгом делилась, как обучилась грамоте в одном из городов, гордилась новыми знаниями, а уж как тот самый сундучок нашла, так и вовсе как подменили. Словно прокляли ее, хотя нет у людей колдовских сил, чтобы русалку себе подчинить. Другим ее сгубили, а она и позволила. Книгами треклятыми и образом жизни сгубили, чуждым нам. Так и предала… – русалка вздохнула горестно. – Но предав, так и не прижилась среди людей. Иначе бы и не случилось! Они сами в ней чужую чуяли, да еще и боялись красоты ее, да того, что ведала. Было такое?

– Было, – подтвердила я. – Да и ко мне мало кто с добром в деревне относится.

– А все зависть людская, черная. Ну, ты не печалься, – рыжая улыбнулась ласково. – Нет на тебе вины, что сестра наша простилась с нами давно. Добрая была душа у нее, чистая, как вода в ручье. Зла никому не сделала! А ведь могла легко всю вашу деревню на колени поставить. И никто бы ничего ей не сделал. Русалкам сила великая дана от рождения, но она погаснет, если впустую ее тратить, если не уважать дух русалочий. Ты, Марешка, спроси отца ненароком, как он Драгану повстречал. Пусть расскажет. А нам уже обратно пора. Светает. Скоро солнце встанет, нам дурно может сделаться. Мы прохладу любим и полумрак.

– Если так, ответьте еще на один вопрос, – взмолилась я. – Скажите, как же моя матушка на солнце выходила?

Черноволосая губы поджала и ладонью плеча моего коснулась.

– Выходила, потому что к людям стремилась, тянулась к ним душой, к проклятым. Терпела боль от света солнечного, так и привыкла. И силу потеряла потом со временем, как и дарованную от рождения долгую жизнь. А ты помни и знай, что мы тебе открыли, да избегай людей злых и подлых. Трудно тебе будет, ой, как трудно…

– Брось ее запугивать, – расхохоталась медноволосая и крепко обняла меня. Так легко сразу сделалось, будто крылья за спиной выросли. – Ступай, Марешка. Береги себя. Может, и не увидимся больше…

Русалки засмеялись звонко, сорвались с берега и вмиг в озеро бросились. Мелькнули прозрачные, стройные тела и длинные волосы – только брызги полетели во все стороны. Аромат тот волшебный пропал сразу, словно не было благоухания того дурманящего. И снова тишина воцарилась на берегу, будто и не говорила с русалками. Чудеса!

Тут я встрепенулась, точно в плечо кто-то толкнул. По сторонам поглядела, да на берег другой. Нет ли там дев прекрасных? Но берег оказался пустым, только сойки по песку скачут. Было ли что или мне привиделось? Сразу припомнила, что мне о матери сказали. Бедная моя мама…

Я разволновалась. Если правда и не привиделось мне то, что ночью случилось, стало быть, и во мне русалочья сила есть? Видать, о ней мне Велеслава говорила.

И что же делать с ней, с этой силой? Как использовать? Вспомнилось, как рыжая оторвалась от земли и на ветку дубовую рядышком села. Если дар на мне русалочий, и я так смогу? Подняла руки, глаза закрыла и представила, как лечу высоко. Но ничего не вышло.

Что же! Летать, видно, трудное занятие. Попробую иное! Побежала и прыгнула в воду. Думаю – поплыву, как рыба какая быстрая, а сама барахтаться стала, чуть не захлебнулась. Не знаю, как ногами до дна достала. Подхватила меня волна и выбросила на берег. Обидно и досадно стало.