Уселись мы на берегу. Волны набрасывались на камни с еле слышным плеском и отступали назад. Высокая трава шуршала и покачивалась от порывов ветра. Лунное серебро заливало озерную гладь и гибкие русалочьи фигуры.

Мне вдруг стало совершенно спокойно. Страх совсем отступил.

– Матушка рассказывала о русалках, – заговорила я. – Ее звали Драгана.

При этих словах озерные красавицы вздрогнули и переглянулись, а я продолжала: – Она всегда немного становилась грустной при этом, но с радостью делилась со мной знаниями. Будто не знаете вы мужчин и избегаете людей, что выходите танцевать по ночам, а с рассветом прячетесь. Сами Верховные Боги побаиваются вас за вашу силу и красоту. А еще вы не любите огня, железа и не выносите, когда люди селятся близко от ваших жилищ.

– Верно говоришь, – подтвердила медноволосая. – Люди весьма коварны и завистливы. Они много думают о своей наживе, а еще – убивают подобных себе, чего в нашем мире нет. Мужчин мы не знаем, нам нельзя связывать себя с земными жителями. Но разрешено провести лунный месяц с водяным, если требуется потомство. Русалки – свободные существа. Мы не влюбляемся, как вы – люди. У нас холодная кровь, холодные сердца. Живем сотни лет, пока не умрем. Так было и будет всегда.

Черноволосая русалка подала голос, и в нем послышалось милое лукавство:

– И откуда же твоя матушка ведала о русалках? Как она могла знать о них столько?

Я пожала плечами, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Ой, так она часто о вас рассказывала. И не только о вас. Знала обо всем, что происходит вокруг. О дне и ночи, о свете и тьме, о жизни и смерти. Среди полей и лесов гуляли, так ей всегда было о чем поведать. Покажешь на травинку какую – название скажет, от какой хвори пригодится. О воде и суше говорила такое, что и повторять не стала бы, для наших деревенских точно. А уж книги какие от нее достались! Вот уж истинное сокровище!

Рыжая от этих слов даже поморщилась.

– Книги… А где нашла их, тоже открыла?

Я дернула плечами, видя, что она книги-то и не сильно жалует.

– Будто из неведомых земель река принесла. Маленький сундучок к берегу прибило, а она его и подобрала. Матушка и меня грамоте обучила, веру вселила и надежду, что в мире все может быть лучше.

– Лучше? Это как? – полюбопытствовала черноволосая.

– Она, как и Велеслава-знахарка, думала, что людям под силу стать добрее, что когда живешь для счастья других, то и счастье само твоим станет.

Русалки фыркнули.

– Не будет того, – заявила рыжая. – Мы знания о мире храним в тайне, чтобы люди их во зло не обратили. Помяни мое слово – людей сторониться надо. Они и так всюду нос суют от неуемной алчности.

– Так-то оно так, – говорю. – Но есть те, что не ради корысти, а ради мудрости знаний ищут, чтобы другим жилось лучше.

– Все равно, – отмахнулась черноволосая, – знания те могут достаться злым людям, а используют они их не во благо. Ты уж поверь нам, девица, мы на свете слишком давно живем.

Замолчала на мгновение, переглянулась с сестрами и продолжила, глядя пристально и многозначительно:

– Вот гляжу на тебя и вижу сестру нашу, что на землю жить ушла. Глаза ее зеленые так же смотрели… Понимаешь, о чем я?

Тут у меня ком в горле так и встал. Вдохнула поглубже, а то прямо грудь сдавило камнем.

– Кажется… – прошептала, а сама поверить не могу! – И давно сестра ваша ушла к людям?

В голове совсем все спуталось. Разволновалась еще большее, чем когда Владар ко мне свататься пришел.

– Тсс… – рыжая легонько качнула рукой. – Этот вопрос повлечет за собой ответ. Мы не сможем ей лгать.