Тигриные полосы на маске Джима, боевая раскраска Фрэнка и радужные переливы на костюме Филлис позволяли легко узнать ребят, хотя только рост и поведение отличали их от взрослых, двое из которых – доктор Макрей и отец Клири – не состояли в родстве ни с Марлоу, ни с Саттонами. Священник говорил что-то Фрэнку низким серьезным голосом.

Вскоре он повернулся и обратился к Джиму:

– Твой пастор просил меня проститься с тобой, сын мой. К несчастью, бедняга прикован к постели марсианской простудой. Но он все равно явился бы сюда, не спрячь я его маску.

Как и отец Клири, капеллан-протестант обет безбрачия; священники жили в одном доме.

– Он очень болен? – спросил Джим.

– Не то чтобы очень. Но прими благословение от него и от меня тоже, – он протянул руку.

Джим бросил дорожную сумку, переложил коньки и Виллиса в левую руку и обменялся рукопожатием со священником. Последовала неловкая пауза. Наконец Джим сказал:

– Почему бы вам всем не пойти домой, пока вы не превратились в ледышки?

– Точно, – согласился Френсис, – хорошая мысль.

– Я полагаю, водитель почти готов, – подхватил мистер Марлоу. – Ну, сын, береги себя. Увидимся после переселения.

Он торжественно пожал сыну руку.

– Счастливо, отец.

Миссис Марлоу обняла Джима, прижалась к нему своей маской и сказала:

– Мальчик мой, ты слишком мал, чтобы покидать дом надолго!

– Ну пожалуйста, мама!

Но он тоже обнял ее, а затем в объятия попала Филлис.

– По местам, – призвал водитель.

– Всем пока! – Джим обернулся: кто-то взял его за локоть. Это был доктор.

– Береги себя, Джим, и никому не давай себя в обиду.

– Спасибо, Док.

Джим повернулся и протянул водителю документы о зачислении в колледж; доктор тем временем прощался с Френсисом. Водитель просмотрел бумаги:

– Оба бесплатно, да? Ладно, поскольку сегодня утром нет ни одного платного пассажира, можете ехать в верхнем салоне.

Он оторвал контроль. Джим забрался внутрь и пошел к дорогим обзорным местам, находившимся за и над водительской кабиной и позволявшим хорошо видеть окрестности. Фрэнк присоединился к нему. Судно вздрогнуло, когда водитель домкратом высвободил вмерзшие в лед полозья, и под рев турбины машина плавными несильными рывками выбралась на трассу. Берега понеслись мимо, а затем, когда скутер набрал скорость, слились в сплошные стены. Лед был зеркально гладок, и вскоре они достигли крейсерской скорости, составлявшей более двухсот пятидесяти миль в час. Водитель снял маску, Джим и Фрэнк, увидев это, последовали его примеру. Теперь давление внутри салона поддерживал встречный ветер; к тому же благодаря уплотнившемуся воздуху стало существенно теплее.

– Клево, да? – сказал Френсис.

– Да. Посмотри на Землю.

Высоко над Солнцем в северо-восточной части неба плыла их родная планета. Она зеленовато мерцала на темном пурпуре. Рядом, легко различимая невооруженным глазом, горела маленькая абсолютно белая звезда – Луна, спутник Земли. На севере, прямо по курсу, от силы в двадцати градусах над горизонтом завис Деймос – внешняя луна Марса, крохотный бледный диск, почти исчезнувший в лучах Солнца, чуть больше какой-нибудь далекой звезды и яркостью заметно уступающий Земле.

Фобос – внутренняя луна – не был виден. На широте Чаракса он поднимался на час-другой дважды в сутки и никогда более чем на восемь градусов над линией горизонта. Днем он исчезал в синеве неба, и едва ли мог найтись кто-нибудь столь безрассудный, чтобы наблюдать за ним в пору ночных холодов. Насколько Джим припоминал, ему не доводилось видеть Фобос, разве что во время переселения из колонии в колонию.