По гладким прибрежным камням идти стало существенно легче. Воздух был теплым и приятным, несмотря на то, что поверхность канала местами еще не оттаяла. Солнце стояло высоко: сейчас они были на добрую тысячу миль ближе к экватору, чем на рассвете.

– Тепло, – сказал прыгун. – Виллис хочет гулять.

– Ладно, – согласился Джим. – Только не свались в канал.

– Виллис не свалится.

Джим опустил его на землю, и малыш, подскакивая, покатился вдоль берега, заглядывая иногда в густую растительность, совсем как щенок, обследующий незнакомую местность.

Они прошли, пожалуй, с милю и городские башни уже высились в небе, когда мальчики повстречали марсианина. Это был относительно маленький экземпляр, ростом не выше двенадцати футов. Он стоял совершенно спокойно, опираясь на все три ноги, по-видимому, полностью уйдя в себя. Обращенный на землян глаз смотрел не мигая.

Джим с Фрэнком, конечно, привыкли к обычаям марсиан и понимали, что стоящий перед ними созерцает «иной мир». Они умолкли и двинулись в обход, стараясь не задеть его ног.

Виллис повел себя иначе. Он принялся скакать вокруг ног марсианина, постоянно касаясь их, затем остановился и издал пару заунывных покряхтываний.

Марсианин зашевелился, осмотрелся, внезапно наклонился и сгреб Виллиса.

– Эй! – завопил Джим. – Отпусти его!

Ответа не последовало.

Джим поспешно повернулся к Фрэнку.

– Скажи ему, Фрэнк. Мне никогда не заставить его понять меня. Пожалуйста!

Марсианский язык Джим понимал плохо, а говорил еще хуже. Фрэнк умел это несколько лучше. Говорящие по-марсиански жалуются, что это вредно для горла.

– А что сказать-то?

– Скажи, пусть положит Виллиса на землю!

– Успокойся. Марсиане никогда никому не причиняют вреда.

– Ну скажи ему тогда, пусть положит Виллиса на землю.

– Попробую.

Фрэнк напряг голосовые связки и принялся за дело. Наличие респиратора и волнение ухудшали его и без того далекое от идеала произношение. Тем не менее фразу, которая должна была объяснить, чего добивался Джим, он прощелкал и прокудахтал до конца.

Безрезультатно.

Он попробовал сказать то же самое иначе. Вновь безрезультатно.

– Не получается, Джим, – признался он. – Либо он не понимает меня, либо просто не хочет слушать.

Джим закричал:

– Виллис! Эй, Виллис! С тобой все в порядке?

– Виллис в порядке!

– Прыгай сюда! Я тебя поймаю.

– Виллис в порядке.

Марсианин наклонил голову и, кажется, впервые заметил Джима. Одной рукой он поддерживал Виллиса, две другие его руки, извиваясь, внезапно опустились и обняли Джима: одна ладонь подперла его снизу, другая ухватила поперек живота.

Мальчика подняли, и через мгновение он увидел перед собой большой влажный глаз марсианина, который, в свою очередь, пристально смотрел на него. Марсианский «человек» поводил головой взад и вперед, с тем чтобы хорошенько рассмотреть Джима каждым своим глазом.

Джим впервые оказался так близко к марсианину, но событие не вызвало у него интереса. Он попробовал выскользнуть из объятий, но внешне хрупкий марсианин оказался сильнее его.

Вдруг откуда-то из верхней части головы марсианина раздался голос. Джим не смог понять, что же ему сказали, хотя различил вопросительный сигнал в начале фразы. Однако голос марсианина произвел на него неожиданное впечатление. Несмотря на грубый, хриплый тембр, голос этот был исполнен такой теплоты, симпатии и дружелюбия, что абориген перестал пугать мальчика. Наоборот, возникло впечатление, что общаешься со старым надежным другом.

Марсианин повторил вопрос.

– Что он говорит, Фрэнк?

– Я не совсем понял. Он вполне дружелюбен, но я не могу понять его.