Резкое падение температуры с наступлением темноты – почти единственная перемена местной погоды, но для землянина она означает смерть от переохлаждения (в том случае, если он не надел специальную одежду и не находится в постоянном движении).

Они ждали, наблюдая за юркающими мимо жучками-прядильщиками. Один – маленький живой треножник высотой не более дюйма – остановился рядом с коленом Джима; казалось, он изучал мальчика. Джим дотронулся до него; жук мгновенно расправил крылышки и унесся прочь. Не требовалось даже быть настороже, так как водоискатели никогда не подходили близко к поселениям марсиан; мальчики просто ждали.

Примерно через полчаса их марсианин – или, во всяком случае, марсианин того же размера – вернулся. Виллиса с ним не было. У Джима вытянулось лицо. Однако марсианин сказал на своем языке: «Идите со мной», – поместив вопросительный сигнал в начале фразы.

– Пойдем или нет? – спросил Фрэнк.

– Пойдем. Скажи ему.

Все трое двинулись вниз. Марсианин положил огромные ласты-ладони мальчикам на плечи и вел их рядом. Вскоре он остановился и поднял ребят. На этот раз те не возражали. Даже после того как они проникли в глубь туннеля на несколько сотен ярдов, дневной свет, казалось, по-прежнему освещал все вокруг. Он пробивался отовсюду, но главным образом сквозь потолок. По человеческим меркам туннель выглядел очень большим, но для марсиан он был всего лишь достаточно просторным. По дороге они миновали еще нескольких туземцев; тех, кто подавал признаки жизни, их «хозяин» приветствовал, но если встречный находился в неподвижной, типичной для транса позе, то расходились молча.

Однажды их проводник перешагнул через шар диаметром примерно три фута. Сначала Джим не понял, что это, затем, присмотревшись внимательнее, удивился. Он обернулся и продолжал разглядывать. Такое было невозможно– но, тем не менее, имело место!

Он созерцал нечто, чему были свидетелями немногие люди и чего ни один человек не хотел бы увидеть: свернувшегося шаром марсианина, чьи ластоподобные ладони покрывали все, за исключением изогнутой спины. Марсиане – современные, цивилизованные марсиане – не впадали в спячку, но в какие-то отдаленные эпохи их предкам наверняка приходилось это делать, так как их строение и сейчас позволяет им, при желании, принимать необходимую для сохранения тепла и влаги шарообразную форму.

Такое желание возникает не часто.

С точки зрения земной морали для марсианина свернуться шаром равносильно дуэли не на жизнь, а на смерть, и они прибегают к этому, только когда оскорбление столь велико, что иные меры не достаточны.

Это означает: я порвал с вами, я покинул ваш мир, я отрицаю само ваше существование.

Первые люди на Марсе не понимали этого и вследствие своего невежества относительно местных ценностей не раз оскорбляли марсиан. В результате процесс колонизации Марса затянулся на многие годы; потребовалось умение самых искусных дипломатов и лингвистов с Земли, дабы восстановить нормальные отношения с аборигенами. Джим недоверчиво разглядывал свернувшегося марсианина, гадая, что того заставило поступить так по отношению к целому городу. Он припомнил страшный случай, произошедший со Второй экспедицией на Марс, о котором ему рассказывал доктор Макрей.

– Этот паршивый болван… – рассказывал доктор, – лейтенант медицинской службы, что мне крайне неприятно признавать, – этот идиот уцепился за ласты того малого и попробовал развернуть его. Тогда это и случилось.

– Что случилось? – спросил Джим.

– Он исчез.

– Марсианин?

– Нет, офицер медицинской службы.