Хелен кивком головы указала мне на волшебный флакон, стоявший на туалетном столике мисс Синглтон.

– Нет, – скривилась я, – вы ведь сейчас не всерьез, правда же?

Хелен пожала плечами: мол, серьезнее не бывает, и я застенала:

– Ну почему вместе с телом мне не могли достаться и воспоминания этой несносной девицы?!

– Потому что так было бы слишком просто, – девушка подошла к подносу с завтраком и намазала тост маслом. Сдобрила его ломтиками поджаренного бекона и запихнула в рот почти целиком...

– Боже, – простенала я, совершенно несчастная, мне было плохо уже от самого вида еды, – я выпью его уже хотя бы лишь для того, чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения в желудке.

Хелен улыбнулась и продолжила чистить вареное яйцо. Похоже, она надо мной издевалась!

Я кое-как дотащилась до туалетного столика и подхватила злополучный флакон:

– А что, если в этот самый момент этот безымянный мальчишка держит в руках крысу или, не знаю, ест таракана? – произнесла я, ощущая новые позывы к рвоте. – И как я пойму, что мне пора возвращаться? Я совершенно не знаю этого Лондона, он пугает меня до чертиков.

Моя паника нарастала, и Хелен, оторвавшись от завтрака, положила руку мне на плечо:

– Оказавшись в теле мальчишки, возвращайтесь сюда, на Парк-Террейс, – сказала она. – Входите черным ходом – я скажу кухарке, что ко мне должен прийти брат. Повидаться. Отсидитесь на кухне, пока я не выясню, кто папаша вашего чада.

– А вдруг она сегодня с ним не увидится?!

– Надейтесь на лучшее. – Хелен мне улыбнулась и подбодрила кивком головы: мол, пейте уже, не томите напрасно.

Скрепя сердце именно так я и сделала...

Перенос прошел безболезненно, только голова слегка закружилась, и я потрясла ей, разгоняя туман.

– Что ты творишь, маленький негодяй?! – отчитали меня сквозь не до конца сошедшую дурноту, и я, сконцентрировавшись, наконец увидела свою руку с щеткой для обуви и носки мужских туфель, маячивших на уровне моих глаз..

– Простите, сэр! – пролепетала я на автомате, сама толком не зная, за что, собственно, извиняюсь.

– Негодный мальчишка, – еще раз процедил сердитый мужчина, ненароком или нарочно опрокинув жестянку с заработанными мной пенсами. Те покатились по мостовой, и я бросилась собирать разлетевшиеся во все стороны монетки…

– Что, все еще считаешь отлов крыс грязным делом? – насмешливый голос Питера Уивера прозвучал над моей головой. – Брось уже всю эту дребедень и пойдем-ка со мной: поработаешь вместо хорька... – И мечтательным голосом: – Вот накоплю на настоящего, хорошо обученного, попляшут потом у меня эти серые бестии. Вот, погляди, укусили за палец! – и он продемонстрировал мне загноившуюся ранку с самым геройским видом.

Я припомнила было свою лекцию о крысах, да вовремя прикусила язык: повторяться не стоило, да и бесполезное это дело. Такие, как этот парнишка, выживают, как могут, и не мне учить их обратному.

– Выглядит жутко! – заметила я, и Питер горделиво выпятил грудь.

– Через пару дней и следа не останется, – бахвальства ему было не занимать, однако я сильно сомневалась, что этим все обойдется. Он между тем продолжал: – Так что, Килиан-Джонни, пойдешь со мной крыс ловить али как?

Крыс ловить не хотелось... Уютная кухня на Парк-Террейс манила своим теплом и покоем.

– Мне с сестрой повидаться бы надо, я не могу.

Питер выпучил глаза.

– Ты ж вроде бы сирота? – спросил он и, сунув руки в карманы, обошел меня кругом. – Или тебе снова того, память отшибло? – полюбопытствовал он с веселым блеском в глазах. – Ты прошлым вечером и не узнавал меня даже… Дурило и есть дурило. Ладно, пошел я, мне надо работать, а не по сестрам, неизвестно откуда взявшимся, шастать. Бывай, приятель!