— Завтра с утра Лею будет ждать сопровождающий. Мы предоставим транспорт и всё необходимое. Она прибудет сюда в девять. Не нужно брать ничего, кроме сменной одежды и предметов личной гигиены, если пожелает. Всё остальное у нас есть.

Он на мгновение замолчал, наблюдая, как Алиса слегка напряглась.

— Насчёт оплаты… — начала было она, но Константин мягко перебил:

— Всё будет бесплатно. Полностью. Обследования, размещение, наблюдение, возможная терапия. Вам не нужно беспокоиться о деньгах.

— Простите, — нахмурилась Алиса. — Но почему? Врач вашего уровня...

— Возможно, доктор Веллиос предлагает воспользоваться благотворительным фондом, — подсказал оборотень, прекрасно понимая, что ради своей пары Константин сделает в буквальном смысле все. Как и он сам сделает все ради своей собственной пары. К примеру, организует встречу с врачом для ее младшей сестры.

— Это не благотворительность. Это решение. Моё. Я делаю то, что считаю необходимым, — Высший вампир не улыбнулся, но в голосе прозвучала странная, почти нежная тень усталой иронии.

Радомир медленно кивнул, показывая, что прекрасно понимает его состояние.

— Если сестре понадобится моя помощь? Я могу находиться рядом? — спросила Алиса.

— Конечно, присутствие родных не возбраняется. И ваша сестра будет чувствовать поддержку, — заверил Константин. — Но пока — главное: не тревожьте её вопросами. Не говорите о шансах. Не питайте лишних ожиданий. Дайте ей просто… быть.

— Быть? — переспросила Алиса тихо. — Хорошо. Спасибо, — прошептала она.

Константин медленно выпрямился в кресле, его голос оставался спокойным, но чуть замедлился.

— В клинике действуют определённые правила, — произнёс он, глядя мимо, сквозь собеседников. — Пациент не должен ощущать давление. Ни медицинского, ни эмоционального. Мы наблюдаем, анализируем — не вмешиваемся без необходимости.

Он замолчал.

Нечто едва уловимое изменилось. Не в комнате — в нём. Будто свет, озарявший изнутри, стал тускнеть.

— Контакты с внешним миром ограничены. Не изолированы, — добавил он, словно по инерции. — Но ограничены. Минимум раздражителей. Максимум покоя. Только положительные эмоции.

Он почувствовал, как сердце стало работать иначе. Хаотично, с перебоями. Промежутки между ударами увеличились. Сами удары потеряли силу.

Уйдя, Лея забрала с собой жизнь.

Константин вдруг ощутил, как тяжелеет тело. Движения стали медленнее, его плечи вновь стали неподвижны, взгляд сосредоточенным, непроницаемым.

Он снова был собой.

Тем, кем привык быть веками.

До.

— Любые изменения в её состоянии будут фиксироваться. Мы не пропустим ни одного сигнала, — продолжил он почти механически. — Все данные будут сохранены.

Он слышал свои слова, словно издалека. Говорил привычно, чётко. Но уже не чувствовал. Не так, как минуту назад. Не с той внутренней дрожью.

Без неё в комнате всё снова стало плоским. Бесцветным.

Воздух утратил вкус. Легкие замедлялись.

Он посмотрел на Радомира:

— Она будет под моей защитой. До последнего дня… выздоровления. И даже дольше, если понадобится.

Оборотень кивнул. Он, как никто, чувствовал перемену — знал, что именно сейчас Константин снова погружается в подобие анабиоза. В существование.

— Я не сомневаюсь, — сказал он тихо. — И благодарю тебя.

Константин не смог ответить, медленно моргнул и наклонил голову, как завершение беседы, и замолчал.

Внутри него — снова тишина.

Не светлая, как та, что принесла Лея. А мёртвая. Знакомая. Холодная. Ненавистная.

7. Глава 3

Лея поднялась по ступенькам, ведущим к воротам, давая возможность сестре попрощаться с Радомиром. Оглянулась украдкой и не смогла сдержать улыбки. Алиса выглядела счастливой рядом с этим огромным и пугающим мужчиной. А он выглядел по-настоящему влюбленным.