- Давайте так, - сказала я решительно, - ваш чай, моё варенье. Посидим, попьём чаю, вы попробуете мой товар, и просто поговорим.

- Какой чай? – переспросил хозяин.

- А-а… э-э… - замялась я. – А с чем вы варенье едите?

- Вы не местная, что ли?

- Приехали с мужем из Милана, - выдала я ему придуманную легенду. – Муж был кондитером, хотел организовать своё дело, мы купили усадьбу, и тут он скоропостижно умер. Пришлось мне брать всё в свои руки.

- Из Милана? – усмехнулся он. – И вы не знаете, как есть варенье? А варить его точно умеете?

- В Милане мы чай пьём с вареньем, - сказала я наставительно. – Чай – это такие листочки. Напиток из заваренных листов.

- Не знаю, какой чай пьют в Милане, - опять заворчал хозяин, - но мы тут, в Сан-Годенцо, пьём цикорий, мяту и ромашку. А варенье тут едят с мороженым. Или с ледяной водой. Или когда врач пропишет такое лечение. Но это в тех кварталах, - он указал большим пальцем через плечо.

- Заваривайте цикорий, - сказала я. – И салфетку какую-нибудь положите на стол. Хотя бы ради приличия.

Он хмыкнул, но отправился кипятить воду, а потом принёс мне белую полотняную скатерть, белое блюдечко, оказавшееся не фарфоровым, а фаянсовым, оловянную ложечку и оловянную кружку.

- Себе кружку тоже несите, - велела я, расстилая скатерть на столе возле самой двери, чтобы был виден канал и мост через него.

Через четверть часа на столе появился огромный медный чайник, из носика которого струился пар, хозяин заварил какой-то бурый порошок, который я сначала приняла за кофе. Но запах был не кофейный, а травяной… Напиток мне не понравился, и я лишь чуть пригубила его. Он горчил, как кофе, но по вкусу был совсем не кофе… Я даже затруднялась сказать, на что это было похоже. Но первая же ложечка варенья примирила меня с горьким непривычным вкусом, и напиток пошёл даже с приятностью. Пить чай в жару – первейшее средство, чтобы стало прохладнее. От холодной воды потом будет ещё жарче, а вот чашечка горячего напитка сначала разогреет, затем охладит.

Варенье было выложено на блюдце – по ложечке каждого сорта, и хозяин «Чучолино» точно так же, как синьор Фу из «Манджони», сначала долго рассматривал его, и лишь потом зачерпнул ложкой самую капельку и попробовал.

Я внимательно наблюдала за ним. Взгляд его остановился, глаза вытаращились, и несколько секунд он сидел неподвижно, забыв вытащить ложку изо рта.

- Неплохо, да? – коварно спросила я, возвращая синьора Чучело в реальность.

- Вам бы в «Манджони» с этим, синьора, - покачал он головой. – Там такое с руками оторвут. Сахар добавляли? Совсем другой вкус, не как с мёдом. Хорошая работа.

- Да вы ценитель, - польстила я ему и небрежно сказала: - Я была в «Манджони». Они мне не понравились. Ваше заведение мне больше по душе. Поэтому предлагаю деловое сотрудничество. Через месяц все забудут о той забегаловке и будут ходить к вам, в «Пьянчужку».

Хозяин смеялся долго и раскатисто, и даже слёзы выступили у него на глазах.

- И почему это произойдет? – спросил он сквозь смех. – Будете тащить клиентов сюда за руку? Через мост?

- Сначала надо знать, куда тащить, - ответила я, ничуть не смутившись. – У вас чудесный вид на берег. Там народу – виноградине негде упасть. Приведите в божеский вид террасу, сделайте её приличным местом, где могут отдохнуть знатные синьоры.

- Знатные синьоры здесь не отдыхают, а служат, - объяснил мне хозяин. – Раньше здесь были богатые кварталы, стояли палаццо, но потом владельцы продали дома и переехали на ту сторону канала. Так что теперь здесь суд, банк Медичи, городское казначейство, университет…