— Хорошо, — легко согласилась Тиана, угроза на неё впечатления не произвела. Похоже, что чувство самосохранения отключилось вместе заклятьем послушания. Сейчас на неё накатил кураж, совсем как в детстве, когда она сбегала ночью поплавать или прыгала с крыши конюшни в кучу сена и чуть не напоролась на брошенные там вилы.

— Я никому не скажу, если возьмёшь меня с собой.

— Чего?! — Соловей аж поперхнулся. — Куда с собой?

— Домой.

— Тааак… Кто тебе сказал, что у меня вообще есть дом?

— Ну, где-то же ты живёшь.

— В лесу живу, на полянке.

— И меня возьми на полянку.

— Ну, ты даёшь, дева. Никакой бульдог с тобой не сравнится.

Тиана секунду раздумывала, стоит ли обидеться на бульдога, но вовремя вспомнила, что она не в том положении, чтоб обижаться на слова.

— Пусть бульдог, — и тихо призналась, — мне больше некуда идти.

— От жениха сбежала?  

Тина промолчала.

— Значит, угадал, — заявил разбойник, в точности копируя её недавние интонации. — И что, он такой страшный, что лучше в лес на полянку с первым встречным?

— Лучше… — Тиана не смотрела на него, комкала в руках край одеяла.

— Дура-девка, — заключил Соловей, — но дурость легко лечится. Один раз на голой земле под дождём переночуешь, быстро поумнеешь.

Он отвернулся и снова взялся за вёсла.

Тиана вновь удостоилась чести созерцать его спину. Очень захотелось треснуть разбойника по упрямой башке чем-то тяжёлым. Тут же одёрнула себя — он не слуга, на которого можно топнуть ножкой, и не обязан ей помогать, а она не сможет без него.

Пожиратель магии — подумать только! Детская срашилка ожила, сидит рядом, ещё и жизни учит.

В маленькой стране, раскинувшейся на бесплодном скалистом берегу, живущей милостями капризного океана, слишком многое зависело от магии, чтобы не боятся её пожирателей. Люди со способностью впитывать магию рождались редко, но каждое такое появление было событием. Тиана помнила, как несколько лет назад обнаружили целую деревню пожирателей и уничтожили её по приказу регента. Заклятье послушания гасило эмоции, так что это событие просто отложилось в памяти как факт, но тогда во дворце шуму было много.

Лодка тем временем приблизилась к берегу, медленно пробиралась теперь между похожими на спины спящих чудовищ верхушками подводных скал. Наконец со скрежетом ткнулась носом в такой же каменистый берег.

Соловей выскочил из лодки легко, словно птица, имя которой носил. Забрался на валун повыше, огляделся. Вернулся в лодку, вынес на берег раненого.

— Вылезай, чего застыла? — скомандовал, видя, что девушка мнётся у борта.

Тиана закусила губу и шагнула из качающейся лодки на скользкий камень. Разумеется, равновесия она не удержала. Так бы и нырнула, если б жёсткие пальцы не ухватили за локоть. Соловей резко дёрнул на себя, и она одним прыжком оказалась на сухой гальке. Зато головой врезалась в грудь разбойника.

— Чучело, — вздохнул он, отстранился и указал рукой налево, — в той стороне рыбацкая деревня и нормальная дорога. Можно вернуться в столицу.

— Я не вернусь в столицу!

Разбойник не обратил на протест внимания, наклонился к раненому.

— Рин, ты как?

Тот прошелестел в ответ нечто невразумительное. Соловей коснулся его лба, нахмурился.

— Подожди здесь, я лошадей приведу. Я быстро. Понял меня, Рин?

Рин вряд ли был способен сейчас что-то понять.

— Я быстро, — ещё раз повторил Соловей, вскочил и бегом бросился к темнеющему неподалёку лесочку.

Тиана вздохнула и присела рядом с Рином. Пощупала его лоб. Лоб был горячим и влажным.

Когда она болела, её поили целебными отварами и прикладывали к голове мокрое полотенце. Она помнила, как холодная ткань унимала жар и снимала боль. С трудом, помогая себе зубами, оторвала лоскут от многострадального одеяла, намочила его в морской воде и шлёпнула на лоб раненому. Села рядом, обняв коленки.