Не похож кудрявый на смуглых скуластых островитян, и друг его не похож, он вообще белобрысый и бледный как смерть. Хотя бледность у него, скорее всего, не от природы, а от позорного столба.

Раненый тем временем вскрикнул и заметался, раскачивая лодку. Тиана вцепилась в сиденье, а кудрявый всем весом навалился на товарища, крикнул, наклонившись к самому лицу:

— Рин, успокойся. Слышишь меня? Всё хорошо, скоро дома будем.

Тот словно не услыхал, продолжил вырываться, пока кудрявый не отвесил ему оплеуху.

— Успокойся, я сказал. Или, клянусь Шалиассом, я сам тебя успокою!

— Соловей? — раненый распахнул глаза. — Ты зачем морского змея зовёшь?

— Я тебя зову, дурья башка, чтоб ты к этому змею не отправился, — в голосе кудрявого разбойника со странным птичьим именем прорезалось облегчение, — ты чуть из лодки не выскочил.

— Прости… мне приснилось…

— Гони такие сны. Потерпи, скоро дома будем, девчонки тебя подлечат.

Помолчал и внезапно добавил:

— А потом прибьют.

— За что? — вырвалось у Тианы.

— За дело, — припечатал кудрявый Соловей и вдруг попросил:

— Посиди с ним, а. А то ещё в самом деле выскочит.

— Ладно, — Тиана перебралась через лавку, села на дно лодки рядом с больным пареньком, заметила на его рукаве бурое пятно, отвела глаза — чужой крови она боялась с детства.

— Вот держи, если опять пить попросит, — Соловей сунул ей фляжку и вернулся на место гребца. Взялся за вёсла.

Тиана подтянула коленки к груди, обняла руками. Усмехнулась мысленно, вспомнив, что на завтра назначен весенний бал — музыка, свечи, красивые платья, толпа благородных юношей, мечтающих о танце с принцессой… Мысли с одних юношей перескочили на другого. Она закрыла глаза и как наяву увидала Лиама, таким, каким видела его последний раз. Брат стоял у окна, тонкий, напряжённый, шептал что-то быстро и отчаянно. Что он тогда говорил? Почему она не помнит его слов? Вдруг он не умер, а тоже сбежал? Вот кого нужно искать! Но где? И как?

Вдруг накатила жалость к себе. Вон даже у безродного мальчишки есть такой человек, что рискует ради него, спасает. А о ней за шесть лет никто и вспомнил. Из придворных вообще никто не заметил, что с ней происходит, а если и заметил — что им до малолетней принцессы, когда вся власть у регента. Как его сиятельство лорд Севил скажет — так и будет. Его слово теперь — закон. А вдруг он сейчас спохватится, потрусит своих колдунов, и заклятье послушания снова заработает?

Тиана содрогнулась от ужаса и прислушалась к себе. Нет, вроде всё в порядке — вышивать не тянет, старый регент красавцем не кажется, и даже на бал не хочется. Мысли ясные, и знакомый ветерок, который разбудил и вывел за ворота, на месте. Только теперь он ощущается иначе, больше не дует, а окружает со всех сторон, как свежий воздух после грозы, которым дыши, не надышишься.

И чувство такое, что пока этот странный ветер-не-ветер тут, никакая магия до неё не доберётся. Стоп, а ведь неспящие-то просто так не могли заснуть. И фонари на площади горели масляные, она ни одного волшебного светильника по пути не встретила. Получается, вся магия разом перестала работать. А ведь она о таком слышала.

Она перевела взгляд на спину сидящего впереди кудрявого разбойника. Спина, как спина — обычная. И сам он целиком тоже каким-то особенным не кажется.

— Ты пожиратель магии? — спросила она у спины.

Соловей вздрогнул, замер на середине гребка, тут же взял себя в руки, аккуратно опустил вёсла, обернулся к принцессе.

— С чего ты взяла?

— Значит, угадала, — заключила Тиана.

— Лучше бы тебе держать такие догадки при себе, если хочешь благополучно добраться до берега.