Советник посмотрел на Томаса в ожидании ответа, но информации было так много, что у того даже голова разболелась. От слов «зона поражения» по телу шли мурашки, от слова «катастрофа» тоже.

Томас всегда думал, что задаст этим людям кучу вопросов, однако пока вопросы только множились.

Он устал, сердился и ничего не понимал – больше всего ему хотелось вернуться в комнату и побыть одному.

– Нам предстоит много работы в ближайшие годы, – продолжал Андерсон. – Мы собрали у себя выживших детей, таких как ты, и наконец-то готовы приступить к главному. Нужно провести еще тесты, чтобы определить, кто из наших испыту… учащихся покажет лучшие результаты. Поверь мне, стараться – в твоих интересах. Иммунитет к Вспышке дает власть, но чтобы победить, одной биологии мало. Нам предстоит возвести огромные сооружения, построить биомеханические лаборатории, создать… удивительных существ. Все это поможет точно определить зону поражения. Мы выявим особенности, благодаря которым формируется иммунитет, и создадим лекарство. Я уверен.

Он замолчал; лицо его озарилось странным воодушевлением.

Томас сидел, не шелохнувшись, и изо всех сил старался сохранять спокойствие. Андерсон начинал его пугать.

Советник, похоже, и сам понял, что слишком увлекся.

– Что ж, на сегодня хватит, – вздохнул он. – Ты растешь, Томас, и проходишь тесты лучше всех. Мы очень тебя ценим, вот я и решил встретиться с тобой лично. Это не последняя наша встреча, скоро у тебя будет больше свободы и важное задание. Нравится тебе такая идея?

Томас кивнул, даже не думая. Конечно, нравится. Он чувствовал себя, как в тюрьме, ему хотелось на свободу. Может, это и есть путь к ней?

– Можно спросить? – обратился он к советнику. Из головы никак не шли ужасные слова.

– Конечно.

– Что такое «зона поражения»?

Андерсон улыбнулся:

– Извини, я думал, ты знаешь. Мы так называем мозг – вирус Вспышки разрушает его, и от этого зараженные умирают. Можно сказать, что «зона поражения» – наше поле боя со Вспышкой.

Томас почти ничего не понял, но от объяснения стало легче.

– Значит, договорились? – спросил советник Андерсон. – Готов к важному заданию?

Томас кивнул.

Советник постучал пальцем по столу:

– Вот и славно. Ступай к себе и отдохни. Впереди много работы.

От этих слов Томас даже ощутил какую-то радость, однако потом ему почему-то стало стыдно.

В комнату его провожала все та же сотрудница. Она уже закрывала дверь, но Томас просунул руку в щель.

– Извините, – торопливо сказал он, – можно один вопрос?

По лицу женщины промелькнула тень сомнения.

– Вопрос? У нас… контролируемое учреждение. Прости. – Она покраснела.

– Тот человек… – Томас не знал, как правильнее спросить. – Советник Андерсон сказал, что скоро все изменится. Здесь много таких, как я? Детей много? Я встречусь с ними? – Зря, наверное, он размечтался. – Девочка, которая живет рядом… Тереза… я ее увижу?

Вздохнув, женщина посмотрела на него с неприкрытой жалостью. Потом кивнула:

– Да, здесь много детей. Сейчас важно то, что ты прекрасно проходишь тесты, поэтому скоро встретишься с остальными. Знаю, тебе одиноко. Мне очень жаль… Скоро все изменится. Обещаю. – Она начала закрывать дверь, но Томас снова ей помешал.

– Когда? – спросил он, стыдясь того, как жалко прозвучал вопрос. – Сколько еще я буду совсем один?

– Ну… – Женщина вздохнула. – Как я уже говорила, не очень долго. Может, год.

Томасу пришлось отдернуть руку, иначе ее бы прихлопнуло дверью. Он бросился на кровать, сдерживая слезы.

Целый год.

Дата: 224.3.12 Время: 7.30

Рано утром его разбудил стук в дверь. Стучали всегда в одно и то же время, но предугадать, кто придет, было невозможно. Может, сегодня будет та доктор, которая водила его к советнику два месяца назад. Добрая, намного добрее остальных. Нет, не стоит зря надеяться. Чаще всего приходил кто-то другой.