— Буран, беги домой и приведи мужиков! — распорядился Ратмир. — Сюда веди.

Он был уверен, что пёс поймёт. Руда говорила, что животные всё понимают. Теперь даже Резвого не хлестнёшь лишний раз, пятками в бока не ударишь. Он же всё понимает! Словами.

Глядя на хвост Бурана, мелькнувший в кустах, Ратмир выдохнул. Лишь бы с Рудой и с Ярославом ничего не случилось… Этого он себе никогда не простит.

Лютик снова чихнул.

Что ж они такого вынюхали?

Ратмир наклонился к следам мужских ног и понюхал. В нос ударил знакомый запах. Лёгкий, но устойчивый. Сакрытник! Надо листьями натереться, и ни одна собака не учует! О как, а чужаки-то умные, в то же время, что и златоградцы, жили! Ведь про сакрытник ещё дед Ратмира говорил…

— Так, так, — сказал он медленно. — Значит, запах свой скрываете… Ладно. Мы вас всё равно найдём.

Вскоре от дома прибежали остатки его дружины. Тишило, Бусел, Могута. Все вооружены. Чем смогли, тем и вооружились: самодельными копьями, ножами, кинжалами. Тревога на лицах. Ратмир сказал:

— Чужие люди увели с собой Руду и ребёнка. Надо найти и освободить их.

— Освободим, — солидно сказал Могута, поигрывая топориком, который выковал в первый день, когда они попали сюда.

— Пошли. Буран, Лютик, ищите следы Руды.

И они двинулись все за собаками, которые, чихая и морщась, шли носом к траве по шагам травницы.

* * *

Геля слушала мой рассказ о Златограде, о Мокоши и о чудесном перемещении из змеиного города в наше время с раскрытым от изумления ртом. Ахала, головой качала и всё говорила, что не может представить! А я и рада стараться — красочно описывала терема, Ирей, Мокошьин летающий аппарат, подземелье Кайа-Тиля, змеелюдей. А потом как-то плавно перешла к рассказу о моём времени. Геля, хоть и родилась всего каких-то пятьдесят лет раньше меня, никак не могла представить мобильные телефоны, интернет, компьютеры. А медицина её вообще зачаровала: ЭКО, УЗИ, контактные линзы, аппарат МРТ…

— С ума сойти, — всё повторяла она, прижимая ладонь к груди. — Как же, наверное, у вас здорово жить! Наверное, Советский союз стал самой сильной державой в мире! Наверное, теперь у вас настоящий коммунизм!

— Не хочу тебя огорчать, Гель, но нет.

Мне хотелось смягчить удар, однако я понимала, что его ничем не смягчишь.

— Что, коммунизма ещё нет? Ну ничего, с такими-то достижениями мы быстро его построим!

— Советского союза больше нет. Да и коммунизм оказался утопией.

— Как нет?

Она растерялась. Взрослая женщина, мать двоих детей, заправляющая жизнью в архаичном поселении, собравшим под шатрами людей из всех времён и народностей, выглядела маленькой девочкой, которой сказали, что вместо Деда Мороза подарки приносят родители. Даже слёзы на глазах выступили. Я порывисто обняла Гелю, на миг прижала к себе, потом отстранилась и сказала:

— Зато мы победили немцев.

Она кивнула, вытирая молочные «усы» со щёк дочери. Помолчала. Потом ответила:

— Ну и хорошо. Ну и ладно. Пускай. Всё равно ж мы сильнее всех!

— Сильнее, — улыбнулась я. — Ладно, погостила я у вас, пора и домой. Мои волноваться будут.

— Снаряжу с тобой Свейна, пусть проводит, — кивнула Геля. — А ты заходи к нам, я всегда буду рада тебя видеть…

Она не договорила. В шатёр нырнула снаружи худенькая черноглазая девушка и закричала:

— Геля! Там Ирма кончается!

— Как это — кончается? — не сразу сообразила Геля. Потом подхватилась: — Ой, бежим! Что с ней? Женя! Женя, присмотри за малышами!

Рыженькая девочка вышла из-за ширмы и без слов взяла на руки Батыра. Потом протянула вторую руку, чтобы я дала ей Ярослава. Но фигушки, я с сыночком не расстанусь. Сунула Ярослава в свой импровизированный слинг и вышла из шатра вслед за Гелей.