— Чего пришла? — спросила я первой, как только оказалась в поле слышимости цыганки. За руку она вела маленькую девочку — лет семи-восьми, не больше. Она была закутана в тёплый платок, но мелкое личико её показалось мне слишком худым и серым. Опять жертва голода? Откуда этот ребёнок?

— А ты что, не рада меня видеть? — засмеялась цыганка, но глаза её остались холодными. Я помотала головой, отвечая «нет». Цыганка хмыкнула и подтолкнула девочку вперёд: — Вот, заботься о ней. Она важна.

— Интересно, чем это? Или мне опять «не объять»?

Цыганка откинула голову назад и взглянула на небо. Потом низким голосом ответила:

— Ты просто человек, ты не знаешь и не можешь понять. Заботься об этом ребёнке, это ключ.

— И какую же дверь она открывает? — не могла не съязвить я.

Ответом мне был вздох:

— Я же сказала, что тебе не объять. Всё, я ухожу.

Я растерянно перевела взгляд с цыганки на девочку. Она смотрела чёрными, как блестящие гагаты, глазами так серьёзно, что мне стало не по себе. Дети со взрослым взглядом — это ужасно… Что же мне с ней делать? С ключиком этим…

— Стой! — крикнула я цыганке. — Эй, стой! Ты нам должна подарок на праздник!

— Какой ещё подарок? — обернулась она с удивлением.

— У нас Новый год, так что уж будь любезна, подари нам то, что необходимо!

— Что же вам нужно? У вас всё есть.

— Нам нужны самцы для скотины!

Цыганка наморщила лоб и переспросила:

— Самцы?

— Да, знаешь, бывают животные мальчики, а бывают девочки, — съязвила я снова. — И, чтобы дать потомство, нужны мальчики и девочки.

— А зачем вам потомство?

Я закатила глаза. Нет, серьёзно?

— А что мы будем делать, когда сдохнут все козы и овцы? Они живут недолго, между прочим!

— В чём-то ты права, наверное, — задумчиво сказала цыганка. — Об этом я не подумала. Хорошо! Тебе будут самцы.

— Сегодня же! — потребовала я, осмелев от радости.

— Завтра, — фыркнула она. — Всё завтра. Заботься о ребёнке.

И она ушла прочь по своим следам. А я опустила взгляд на девочку, которая всё так же неотрывно смотрела на меня, взяла её за руку и спросила:

— Ну, пошли, что ли?

— Пошли, — сказала она тихонько.

— Как тебя звать-величать?

— Наталья.

— Наташка, значит, — усмехнулась я. Она вздёрнула подбородок и ответила строго:

— Нет! Наталья.

— О как… Ну ладно, хорошо. А меня зовут Руда. Ты пока будешь жить у меня, договорились?

— Ты будешь моей служанкой? — спросила она бесхитростно. Так, понятно. Девочка не простая, а золотая. Ещё одна княжна или царевна. Кто там у нас из царевен помер в детском возрасте? Гугл бы, да нет его. Ну, будем считать, что царевна, мало ли их было на Руси?

Я крепче сжала в руке ладошку Натальи и ответила ей так же просто:

— Нет, не буду. У нас нет служанок, мы всё делаем сами.

— Как это — нет служанок? Так не бывает!

— А вот бывает, представь себе, — усмехнулась я. — Ты быстро привыкнешь, не волнуйся.

Она только головой покрутила, глядя на ёлку, которая уже украсилась лентами и побрякушками, указала второй рукой на шатры:

— Это солдатский лагерь?

— Нет, мы там живём.

— А почему нет домов?

— Дома построим, когда придёт весна.

И когда сможем их простроить, подумала со вздохом. Выжить бы кое-как… А пока только шатры и землянки.

— Ладно, — милостиво протянула Наталья. — Я согласна пока пожить и в шатре. Это даже интересно! Батюшка никогда не позволил бы жить в таком месте.

Когда мы вошли в шатёр, девочка оглядела его, морща носик. Я только хмыкнула. Ничего, привыкнет. Эх, жаль, гугла нет под рукой, я бы почитала, которая это Наталья… Но делать нечего, надо жить, с чем дали и с кем позволили.