Твердые, уверенные шаги на лестнице я не приняла во внимание, потому что заметить меня оттуда было невозможно – много раз проверено. Это был мой любимый угол – темный, немного пыльный и уютный в своей глухой уединенности. А только он все же услышал и, спустившись вниз и постояв у подножья лестницы, уверенно шагнул в мою сторону. А я уже и хотела бы успокоиться, да не могла - слезы было не остановить.

Мужские шаги замерли возле меня, и я еще сильнее вжалась лбом в колени, молча дергаясь от судорожных спазмов, сотрясающих тело, а он вдруг взял и сел на пол рядом со мной, прямо на не совсем чистые, пыльные доски пола.

- Не разводи сырость, не нужно, девочка, - невесело хмыкнул, а потом вздохнул и заговорил печально и серьезно: - Так оно и бывает, когда все плохо, так плохо… а потом вдруг замечаешь на рукаве красивую снежинку, искрящуюся на солнце. Находишь в руке кусок сладко пахнущего хлеба и словно впервые познаешь его вкус… Вдруг как-то по-новому вникаешь в то, что тебе говорят и понимаешь, что к тебе относятся по-доброму и ценят тебя. Все в этой жизни проходит, даже самое плохое - поверь мне. Не плачь, маленькая, твои слезы так горьки, что рвут сердце.

Не поднимая головы, срывающимся голосом я обещала ему, что сейчас больше плакать не буду – пожалела его сердце.

Он поднялся и стал уходить, а я смотрела ему в спину. Сама не знала – что со мной такое? Будто душа потянулась за ним, не в силах отпустить. Жаль стало, что уйдет добрый человек, навсегда исчезнув из моей жизни. Легко коснувшись моей души своею – сочувствующей и доброй, согрев ее и успокоив, сказав в нужное время столь необходимые мне слова. Сейчас, когда он не мог видеть, я посмела взглянуть на него прямо и сразу поняла по одежде, что он не из наших.

Дело в том, что брат не так давно решил искать себе жену и дал знать об этом. И поехали к нам, поплыли реками и морем гонцы и послы, повезли рисованные образы дочерей и родственниц правителей или словесное описание девичьей красы. Породниться с Северным княжеством было и почетно и выгодно – такой союз упрочит мир, оживит торговлю. А эта торговля сулила немалую выгоду, потому что только Северные земли в большом числе поставляли тонко выделанные звериные шкуры – драгоценные и редкие меха. Или не столь дорогие, но тоже красивые и теплые.

А еще наши купцы возили на продажу продолговатые зернышки жемчуга, добытого из крупной речной перловицы. Им красиво расшивали одежду и головные уборы зажиточных женщин и украшали оружие. Только наши мастера умели точить из драгоценной кости кружевные пуговицы со вставками из радужного перламутра, а еще серьги, ожерелья и пояса невиданной красы. Моржовая и мамонова кость, украшенная затейливой резьбой; душистый свечной воск, мед в липовых корчагах с крышками, залитыми черным воском; рыба красная и белая, целыми лунами томленая в прохладном и сухом ароматном дыму; дерево, не гниющее в грязи и воде… И много чего еще - ценного и нужного со скидками на цену и первоочередность получил бы будущий родственник Северного князя. Отдать ему ради этого в жены свою дочь или родню – молодому и сильному правителю? Да кто не захотел бы такого?

Самым близким соседом для нас был Тарт, и граница с ним занимала едва ли не треть всего своего продолжения. С этим соседом выгодно было породниться в первую очередь. Да только дочка правителя была совсем еще мала, хотя слухи о ее красе уже ходили по миру. Но ждать еще двенадцать лет до ее взросления Саур не собирался. И теперь почти каждый день в княжьем тереме было суетно и людно – договаривались, уговаривали, рассматривали выгоду от продажи невесты. Я видела это так - продажей. А что делать, если так принято? Когда-нибудь и меня вот так же продадут с выгодой для Северного княжества. Хотя я и надеялась, что брат не обидит и найдет для меня не старого и не злого мужа.