– Понимаю. – Олег покивал головой. – Да вот беда – трон в Киеве один. Вдвоём на нём ещё никто не сиживал.

– По старшинству стол киевский должен принадлежать Изяславу Ярославичу, – примирительно заметил Дыглош. – Неужто Всеволод Ярославич этого не разумеет?

– Старшинство тут ни при чём, – отрезал Олег. – Не люб Изяслав Ярославич киевлянам, и всё тут. Пусть Изяслав-скиталец ищет себе доли в других землях!

– Помилуй, князь, – изумился Дыглош, – где Изяславу искать себе доли, как не на отчей земле! Виданное ли это дело, чтоб старший сын Ярослава Мудрого ходил в изгоях по несправедливой воле братьев своих!

Эту беседу прервало появление того, о ком вели речь Олег и Дыглош.

По мелководью реку перешёл ещё один отряд всадников, среди которых оказалось немало русских дружинников. Олег сразу узнал воеводу Коснячко и своего двоюродного брата Святополка. Узнал Олег и Изяслава Ярославича, хотя на том был надет белый плащ, какие носят немецкие рыцари. Шлем на голове Изяслава тоже был немецкий, в виде усечённого конуса с ниспадавшей на плечи кольчужной сеткой.

Изяслав тоже узнал Олега. Спешившись, он подошёл к нему, сопровождаемый Коснячко и Святополком.

Регнвальд первым поприветствовал Изяслава, видя, что Олег не собирается этого делать.

Изяслав смерил Олега и Регнвальда презрительным взглядом.

– Что, не ждали – не гадали увидеть меня живым-здоровым, да ещё во главе такой силищи! – Изяслав горделиво указал рукой на идущих вброд через реку пеших польских воинов вперемежку с немецкими латниками.

– Кривить душой не станем, – честно признался Регнвальд, – не ждали мы эдакого нашествия. Похоже, князь, за тебя горой стоит не токмо Болеслав, но и германский король.

Регнвальд кивнул головой на большой отряд конных немецких рыцарей, которые, вздымая фонтаны брызг, обгоняли свою усталую пехоту.

– Верно молвишь, боярин. – Изяслав приосанился. – Король Генрих мне друг и союзник, как и Болеслав. А ещё, – Изяслав повысил голос, – сам папа римский стоит за меня. По его воле и король венгерский, и князь чешский могут воинов мне прислать. Вот так-то!

– Высоко ты ныне вознёсся, дядюшка, – с иронией в голосе промолвил Олег. – Падать вниз не больно будет, а? У Всеволода Ярославича на твои иноземные полчища своя сильная рать найдётся.

– Коль Всеволод Ярославич посмеет грозить мне, то я его отправлю туда, где ныне обретается твой отец, соколик, – с издёвкой проговорил Изяслав. – Это Господь наказал Святослава Ярославича ранней смертью за его злодеяния против меня. И ты поостерегись дерзить мне, Олег. Лучше переходи в мой стан, покуда я сам тебя зову. Воин из тебя справный, мне такие нужны.

– Я в милости твоей не нуждаюсь, дядюшка, – сверкнул глазами Олег. – Я ныне князь владимирский и завтра им останусь, а вот кем ты будешь завтра – неведомо.

– Ты – смертный прыщ, а не князь! – рассвирепел Изяслав, хватаясь за меч. – Грозить мне будешь?! Да я разнесу твой град по брёвнышку, а тебя на воротах повешу другим в назидание!

Дыглош, Коснячко и Святополк кое-как угомонили Изяслава.

– Нам лучше убраться отсюда, княже, – шепнул Регнвальд Олегу, потянув его за край плаща.

Олег не стал противиться. Он уже сидел в седле, когда к нему подбежал Дыглош, прося, чтобы Олег переговорил с Болеславом, поскольку войском верховодит он, а не Изяслав.

– Не о чем мне толковать с твоим князем, – огрызнулся Олег, поворачивая коня к дороге, ведущей ко граду Владимиру. – Коль Болеслав заодно с Изяславом, значит, он мне враг.

– Прошу тебя, князь, не поддавайся гневу, – молвил Дыглош, пытаясь удержать Олега. – Во имя сестры твоей, которая замужем за Болеславом, не опускайся до вражды с ним. Болеслав не обнажит меч, ежели и ты не обнажишь.