- Ну и что?

И тут, словно в ответ, под ладонью что-то шевельнулось. Едва-едва ощутимо. Но это было… и правда – как чудо. Аж дух захватило.

- Это… он? – спросила я почему-то шепотом, как будто могла напугать.

- Да. Первый раз.

Она словно светилась изнутри, и было в этом что-то… неземное. У меня защипало в носу. Вот только не хватало разреветься.

- Шевелится? – с завистью спросила соседка, вытащив наушник. – Круто! Эх, мне еще далеко до этого.

- А когда будет видно, кто там? – я держала руку на животе, но малыш, видимо, решил, что с меня хватит и одной рекламной акции.

- Да уже можно определить, только он не показывает. Стесняется. Вчера узи делали.

- А Ник кого хочет?

- Говорит, ему все равно, - мама застегнула халат. – А я девочку хочу.

Меня словно легонько царапнуло, и я заметила – хотела в шутку, а получилось как-то не очень:

- Вроде одна девочка у тебя уже есть.

- Именно поэтому. Чтобы не повторять ошибок.

- Ну да. Улучшенная версия 2.0.

Ее улыбка погасла, и я тут же обругала себя.

Дура гребаная, ну когда ты уже научишься сначала думать, а потом говорить?!

- Мам, прости, пожалуйста. Я идиотка. Я не имела в виду…

Она обняла меня.

- Как ни цинично, но первый ребенок – это испытательный полигон. Потому что на чужих ошибках никто не учится. Только на своих, да и то не всегда. Возможно, какие-то я уже не повторю. Но стопудово наделаю других. И это не значит, что кого-то из вас буду любить больше или меньше.

Я уткнулась носом в ее грудь.

Мамуля, мамуля, если б ты знала, как я люблю тебя! Только вот почему-то никогда не умела ни сказать об этом, ни показать толком. Фыркала и ёжилась. Обижала тебя и обижалась сама, когда думала, что ты меня не понимаешь. Ревновала к твоему дурацкому Захару. Повторяла вслед за обеими бабушками, когда он ушел, что тебе прилетело бумерангом, хотя жалела тебя и плакала по ночам. Но так, чтобы ты не слышала. А когда появился Ник, жутко завидовала, потому что у самой все пошло наперекосяк.

И все равно всегда любила – просто на разрыв. Иногда казалось, что это я старше. Особенно если тебе было плохо. Хотелось помочь как-то, а на деле сама прибегала скулить. И фыркать. И ёжиться.

- Я… тебя тоже очень люблю.

А ведь это, оказывается, не так уж страшно – просто сказать.

Мама гладила меня по голове, прижимая к себе, а соседка косилась как на парочку сумасшедших. Я могла представить, что она обо всем этом думает. Хотя бы уже потому, что сама была в шоке, узнав, что мама беременна.

И дело было даже не в ее возрасте, хотя и в этом тоже. Они знакомы-то были всего ничего. Ну ладно замуж, но ребенок?! А потом Ник еще и в больницу угодил. И шанс, что после операции он сможет ходить, был один на… не знаю на сколько, исчезающе мал. Повезло просто сказочно.

«Мать, а вы вообще о чем думали?» - спросила я обалдело.

«Тебе рассказать, о чем люди при этом думают?» - поинтересовалась она с иронией.

«Да я не о том. С чего вас вообще пробило размножаться? Или без этого все было нещитово? Не говори, что случайно так вышло, не поверю».

Мама закрыла лицо руками и расхохоталась.

«Блин… - только и смогла сказать я. – Нет, ну ладно, я знаю, что с отцом вы по залету поженились. Но в сороковник-то? Уже как-то неприлично не уметь пользоваться контрацепцией. У меня сейчас такое чувство, что это мне сорок, а тебе двадцать. Нет, пятнадцать».

«Не уверена, что хочу с тобой это обсуждать, но поверь, мы действительно ничего подобного не планировали. Хотя, знаешь, я не жалею».

Выражение при этом у нее было такое, что стало неловко. Как будто попыталась подглядывать за ними в замочную скважину.