Сильная часть меня встряхивает изнутри и требует признаться близнецам. Они должны нести ответственность, раз не смогли вовремя убрать опасный предмет. Они должны позаботиться обо мне и ребёнке. На слове «они» я зависаю. Они не могут вместе быть отцами. Их нужно разделить. Но сколько бы я не пыталась это сделать, деление не получается. Они так и остаются одним целым, неразделимым, неподвластным моему осознанию отдельной единицы.

    Выливаю воду, прячу в ящик таблетки и иду в душ. На сегодня умственный долбёж закончен, перевесив весы ещё на пару грамм. Воду делаю погорячее, так как озноб снова ползёт изнутри. Я как наркоман без дозы, обдумывающий способы достать ширево любым путём. Подхожу к окну, укутавшись в тёплый халат, и мёрзну от отсутствия машины Нила под окном. Дура. Сама просила скрыться с глаз долой. Сама выгнала. Сама оттолкнула.

    Дан кидает сообщения, но я стираю не прочитав. Мне мало телефонного общения. Хочу, чтобы был здесь. Хочу отказывать, гнать и видеть под окном. Я точно схожу с ума. Сама не знаю, что мне надо. Чувствую себя собакой на сене, прыгающей, лающей и не дающей скотине жрать.

    Два дня притворяюсь больной, борясь с желанием всё прекратить, когда обнимаю белого друга, и с желанием оставить, когда злость выходит с желчью. Умывшись, подхожу к окну и вижу привычную картину. Даня чёрный сидит с одного края забора, Даня белый оседлал второй. Сердце, придурочное, забилось, бросилось в пляс.

    Вот оно, решение. Набираю Нила, прошу включить громкую связь и назначаю свидание вечером в баре. Они кивают, глядя в окно, встают и уходят, а меня снова разъедает от злости и тоски. Это гормоны - вещает интернет и выкатывает множество статей о перепадах настроения при беременности. С одной стороны, гормоны - это хорошо, это увеличивает мои шансы не сойти с ума. С другой стороны, сложно с ними понять, чего я хочу.

    Пока развиваю философские взгляды, готовлюсь к сегодняшней встрече. Образ чётко материализуется в голове, и я открываю дверцу шкафа в поисках нужного платья. Чёрный футляр чуть выше колена, глухое спереди и небольшой вырез на спине, открывающий лопатки и скрывающий всё остальное. Туфли без каблуков, придающие лёгкость походке, волосы в тугой пучок, зализанные волосок к волоску, и пара тестов, каждому по одному.

    Мнусь уже десять минут на входе у бара, не решаясь войти. Меня отталкивают в сторону желающие срочно выпить, и я набираюсь смелости, и делаю шаг вперёд. Дан и Нил сидят в конце зала на диванчиках, напротив друг друга. Они избегают общаться, и занимают время уставившись в свои телефоны. Подхожу уверенно к столу, осматриваю выжидающие лица, сканирующие чёрные глаза.

- Доигрались?! - бросаю им тесты на беременность с двумя жирными полосками.

- Кто отец? - Данил сверлит меня глазами, а в них клубится чернота, от которой подкашиваются ноги.

- Выясняйте друг у друга, - зло выдавливаю слова, с трудом удерживая гневный взгляд, не поворачиваясь к такой же черноте, прожигающей спину.

    Из последних сил пересекаю тёмный зал небольшого бара, выхожу на улицу, судорожно глотая воздух, и в ожидании такси слушаю грохот ломаемой мебели и разбивающихся бутылок. Бежать. Бежать далеко от этого яда, заполняющего каждую клеточку рядом с ними. Бежать сегодня, чтобы вернуться завтра.

    Запрыгиваю в такси и растекаюсь по сидению. Упадок сил клонит в сон. Называю адрес и закрываю глаза. Десять минут тишины. Я хочу всего лишь десять минут тишины.

- Девушка. Приехали, - сообщает водитель, выдёргивая меня из дрёмы.