– Я раздумываю над тем, чтобы начать серию с детективом, который фаунокоммуникатор.

– Один из тех людей, которые заявляют, что могут разговаривать с животными?

– Да, но только мой герой действительно с ними разговаривает.

– И животные будут помогать ему раскрывать преступления? – спросил я.

– Да, конечно, но в некоторых случаях станут все усложнять. Собаки всегда будут говорить только правду, птицы – часто лгать, а морские свинки будут отличаться желанием помочь, но и склонностью к преувеличениям.

– Мне уже нравится этот парень.

В молчании Оззи принялся намазывать лимонный мармелад на бриошь, а я подцепил вилкой плюшку с ананасом.

Я чувствовал, что должен уйти. Чувствовал, должен что-то сделать. Сидение на одном месте казалось невыносимым.

Я откусил кусочек плюшки.

Мы редко сидели в молчании. Оззи всегда находил что сказать, и я обычно вносил свою лепту в разговор.

Через минуту или две до меня дошло, что Оззи смотрит на меня столь же пристально, как и Ужасный Честер.

Я решил, что перерыв в разговоре вызван тем, что он хотел спокойно прожевать бриошь с лимонным мармеладом. Потом понял, что это не так.

Готовят бриошь из яиц, дрожжей и масла. Она просто тает во рту, жевать ее практически не нужно.

Оззи иной раз впадает в молчание, когда думает. И сейчас он думал обо мне.

– Что? – спросил я.

– Ты пришел сюда не за тем, чтобы позавтракать.

– Определенно не за тем, чтобы съесть так много за завтраком.

– И ты пришел не для того, чтобы рассказать об Уилбуре Джессапе или о Дэнни.

– Нет же, именно за этим я и пришел, сэр.

– Ты же сам мне сказал, что не хочешь эту плюшку, вот я и предположил, что ты сейчас уйдешь.

– Да, сэр, – кивнул я, – мне следовало бы уйти. – Но не поднялся со стула.

Наливая ароматный колумбийский кофе из термоса, стилизованного под кофейник, Оззи ни на секунду не отрывал от меня глаз.

– Никогда не думал, что ты можешь попытаться кого-то обмануть, Одд.

– Заверяю вас, я могу конкурировать с лучшими обманщиками, сэр.

– Нет, не можешь. Ты – эталон искренности. Вины в тебе не больше, чем в ягненке.

Я отвернулся от него и увидел, что Ужасный Честер спустился с потолочной балки. Кот уже сидел на верхней ступеньке крыльца, все так же сверля меня взглядом.

– Но еще более удивительно другое, – продолжил Оззи. – Ты крайне редко увлекался самообманом.

– Когда меня будут канонизировать, сэр?

– Если будешь грубить старшим, не видать тебе компании святых.

– Жаль. Я давно уже мечтаю о нимбе. Такая удобная лампа для чтения.

– Что касается самообмана, то многие люди находят его столь же важным для выживания, как и воздух. Но тебе-то это несвойственно. И тем не менее ты настаиваешь, что пришел сюда, чтобы поговорить об Уилбуре и Дэнни.

– Я настаивал?

– Без должной убедительности.

– Тогда почему, по-вашему, я сюда пришел? – спросил я.

– Ты всегда ошибался, принимая мою абсолютную самоуверенность за глубокомыслие, – без запинки ответил он. – Поэтому, если у тебя возникает необходимость разобраться в происходящем и определиться со своими дальнейшими действиями, ты приходишь ко мне.

– Вы хотите сказать, что те советы, которые вы мне давали на протяжении многих лет, не основывались на глубоком анализе возникавших проблем?

– Разумеется, основывались, Одд. Но, как и ты, я всего лишь человек, пусть у меня и одиннадцать пальцев.

У него действительно одиннадцать пальцев, шесть на левой руке. Он говорит, что из девяноста тысяч младенцев один рождается с таким отклонением от нормы. Хирурги обычно ампутируют лишний и ненужный палец.