Сейчас решится моя судьба…
Что он сейчас скажет? Что заступничество Анзора все равно не избавят меня от тюремного заключения или даже казни?
Здесь и сейчас может быть все, что угодно… Я уже давно вне правового поля. Переступившая грани порядка, неосознанно попав сюда, где со мнением и желаниями таких, как я, попросту не считаются…
– Прости, брат, но вдруг ты просто сжалился над смазливой мордашкой? Она русская, ты из России… Всё может быть… Игра есть игра… Для тебя она может быть очень интересной. Только вот я не хочу быть в этой игре пешкой…
Теперь уже араб жонглирует словами. Тянет. Оценивает и калибрует.
Господи, мои нервы сейчас лопнут, как перетянутая струна гитары!
–Докажи мне, что эта женщина твоя…
Сжимаю кулаки.
Что скажет Анзор? Как он будет это доказывать?
–Рада, подойди,– говорит сухо, без промедлений, но даже не оглядываясь на меня.
Я встаю с затекших коленок, которые гудят от боли падения.
Иду неровно, качаясь.
Мамдух это видит и усмехается, снова нагло меня оглядывая с ног до головы.
Анзор вдруг резко оборачивается.
Наши взгляды пересекаются.
Он резко и раздраженно дергает меня за запястье и ставит перед собой…
– Её зовут Радмила Тарханова. Ей двадцать один год. Она родилась в российском городе Иваново двадцатого ноября. У нее первая положительная группа крови и…
Анзор разворачивает меня к себе спиной, касается оголенной кожи горячими пальцами, от чего меня простреливает.
– Над правой ягодицей у нее родимое пятно…
Вздрагиваю, когда пальцы опускаются ниже и подцепляют тонкий щелк.
Жалобно трещит ткань на и без того оголенной пояснице.
Он разрывает её. Но так, что видна только ямочка над правой ягодицей.
Я громко и порывисто дышу. Закрываю глаза.
Меня трясет от прокатывающих по телу спазмов боли, шока, волнения и жара.
Место, которое он трогал, горит.
Грудь распирает от обилия эмоций.
Они такие полярные, что я боюсь, что потеряю сознание.
Мамдух усмехается.
– Впечатляюще… Глубокие познания о девице… Я столько даже о своих дочерях не помню… Хорошо, брат… Я верю тебе… Но теперь мне кажется, что ты одержим этот лукавой гурией… И потому не накажешь ее должным образом… Пощадишь… А она была очень плохой девочкой. И по отношению ко мне, и по отношению к тебе… Дело ведь не только в том, что она оскорбила меня и покушалась на убийство… Она осмелилась ослушаться приказа своего господина и оказалась в таком неприглядном положении, еще и тебя в это втянув…
Рука Анзора, которая захватом сжималась сейчас на моей локте, стала жать еще сильнее.
– Накажи её, Анзор. Прямо сейчас. Передо мной. Я хочу посмотреть… Выеби… Жестко. Как она заслуживает.
– Я не ебу в присутствии других мужиков. Я не порноактер,– жестко отвечает он.
Мамдух усмехается.
–Тогда выпори. Заставь сучку пожалеть о том, что она натворила. И мы квиты… Согласись, это ничто в сравнении с теми проблемами, который ты можешь получить на выходе. Никто не посмеет одурачить Мамдуха. Про нее вообще молчу.
Захват на руке такой сильный, что я невольно вскрикиваю.
Озверевший взгляд Анзора полосует меня острым лезвием.
Я до боли и металлического вкуса крови во рту прикусываю губу.
Он порывисто дышит со свистящим звуком.
А потом я перестаю дышать, потому что он раздраженно-разъяренно раскрывает одним движением пряжку на ремне и вытаскивает его из джинсов.
Глава 3
Грубый захват на плече. Анзор толкает меня к дивану.
– Держись за спинку. Будет больно!
Голос звучит отчужденно и равнодушно. Так, как и должен, наверное, звучать голос палача…
Он не медлит и не сомневается.
Слышу свист.
Жмурюсь.