Я, закусив губу, непроизвольно чуть выгнулась, полностью открывшись этой жадной, немного болезненной ласке. Костя не целовал мою грудь, он покусывал ее, втягивал по очереди соски, дразня меня, мое тело, которое доверчиво откликалось на каждое новое прикосновение. Я растворялась в моменте, прикрыв глаза.

Страх хрупкой бледной тенью мелькнул в моем сознании только в тот момент, когда я ощутила прикосновения Кости между своих бедер.

— Расслабься, — снова повторил он и провел пальцами, задев чувствительную точку.

Сейчас я была полностью в его власти. Я добровольно на это согласилась и теперь хотела только одного, чтобы тяжелое горячее ощущение, что тугим узлом сжалось внизу живота, отпустило меня. Подарило освобождение.

Всё случилось быстро. Боль оказалась давящей и жгучей. Всхлипнув, я немного поерзала бедрами, но Костя жестко зафиксировал мое тело, сжав мою талию. Он не двигался, дав мне… нам несколько мгновений, чтобы привыкнуть друг к другу. И это было… это было необычно.

Я вдруг страшно засмущалась и зажмурилась, будто могла вдруг обнаружить что-то такое во взгляде Кости, отчего мой стыд только усилился бы. Мои пальцы, вцепившись в крепкие предплечья, замерли. Само время будто тоже остановилось. На крошечное мгновение. Затем Костя начал двигаться во мне. Уверенно. Жестко. Но не глубоко, будто сдерживал себя.

Больше Костя не сказал ни слова. Он не целовал меня, лишь крепче сжимал руками сначала мою талию, затем бедра. Иногда на его лице пробегала судорога боли, явно вызванная раненным плечом. Но его это не остановило. Моя же боль была перманентной.

Я хотела, чтобы Костя посмотрел на меня, но он не смотрел. Прикрыв глаза, он чуть запрокинул голову. Хотела, чтобы он обнял, но он не обнимал. Он мне ничего не обещал. Я ничего не обещала взамен. Но привкус застывшей досады всё равно неприятной горечью проступил на кончике языка.

Этот мужчина не был моим, хоть и находился сейчас во мне. А я… Я была его, пусть он об этом и не просил. Я могла бы отказаться, но не отказалась. Глупая. Наивная. Дура.

Костя сделал несколько особенно жестких движений и я ощутила, как по коже живота разлилось вязкое тепло. Костя не издал ни звука. Боль внутри меня сразу же немного поутихла, но ушла не полностью.

На несколько секунд в прохладе дальней спальни воцарилась тишина. Я ощущала себя странно. В голове не возникло ни единой внятной мысли.

Медленно выдохнув, Костя поднялся с кровати и вытер мой живот простыней. Наши взгляды ни разу не встретились. Мне вдруг стало холодно и неуютно, будто за окном уже закружилась первая снежная вьюга.

На что я, в сущности, могла рассчитывать? Что он влюбится в меня? Вот так просто и безосновательно? Многие мои знакомые девочки из универа спали с разными парнями, но не спешили сразу переводить их связь в серьезную и долгоиграющую плоскость. Да и я понимала, что секс — это больше про потребность, а не про чувства и демонстрацию своих серьезных намерений. И всё равно что-то в душе надеялось на что-то… более глубокое и важное.

Костя вышел их спальни, прихватив с собой грязные простыни. Я же еще какое-то время неподвижно лежала на кровати, слушая, как мое сердце постепенно начало успокаивать свой ритм.

Когда дверь в ванную хлопнула и послышались удаляющиеся шаги, я поторопилась подняться, чтобы повторно принять душ. Вода смыла всё, кроме следов пальцев и особенно жадных поцелуев, что служили напоминанием о реальности случившегося между мной и Костей.

9. Девять.

Протерев зеркало в ванной, я взглянула на свое отражение так, будто ожидала увидеть в нем какие-то заметные изменения. Но ничего подобного не произошло. Это по-прежнему была я, разве что взгляд оказался непривычно растерянным и даже взволнованным.