Костя медленно уложил меня на кровать и навис сверху. Голос разума или же совести тихо нашептывал в сознании, чтобы я всё это немедленно прекратила. Прекратила так открыто и с желанием отвечать на поцелуи. Прекратила прикасаться к этому мужчине и тихо, немного стыдливо постанывать. В конце концов, Костя был старше меня! Он был другом моего отца! Он был женат! Всё это неправильно, и я никогда не считала себя настолько глупой, чтобы не уметь разбираться в очевидных вещах.

Но…

Я поддалась чувствам и эмоциям. Поддалась этой странной каменно-теплой энергетике. Я смутно понимала, что Костя вряд ли будет со мной трепетно-нежным, потому что он не был похож на такого человека. Его поцелуи источали настойчивость, руки, касающиеся моей груди — жесткую уверенность. Он просто был вот таким. Это я поняла еще в нашу первую встречу.

Удивительно, что строя определённые иллюзии, сейчас я этим иллюзиям не поддавалась и не рисовала образ идеального чуткого мужчины.

Губы Кости прикоснулись к моей бешено пульсирующей жилке на шее, отчего у меня резко перехватило дыхание. Это было слишком… острое ощущение, от которого приятно защекотало в животе. Костя поцеловал этот участок кожи и будто бы немного прикусил. Я шумно выдохнула и крепче сжала пальцы на его лопатках. Он поднял голову и посмотрел на меня.

Глаза цвета ртути словно на несколько тонов стали темнее. Костя смотрел на меня, но в то же время казалось, что сквозь или вовсе — видел кого-то другого. Это было странно, но наши губы снова соприкоснулись еще более настойчиво, чем в первый раз.

От переизбытка ощущений и осознания, что может случиться дальше, мое тело пробрала мелкая дрожь. Сердце быстро-быстро застучало в грудной клетке. К щекам прилил жар, и я почувствовала себя так, будто только что выпила пол бокала папиного вина. То, которое он специально делал не очень крепким.

Костя в отличие от меня не смущался и щеки его не были горячими. Его движения по-прежнему оставались уверенным, разве что чуть более быстрыми, чем раньше. Шершавая ладонь скользнула по моим бедрам, задрала повыше подол сарафана и потянула вниз нижнее белье. Я непроизвольно напряглась, потому что всё это было для меня впервые. И я по-прежнему волновалась за Костино плечо.

Я инстинктивно сжала бедра и прикусила нижнюю губу. В серых глазах загорелся мрачный рассеянный блеск. Костя прикоснулся к моей горячей щеке большим пальцем и едва ощутимо погладил ее. Мне вдруг захотелось прикоснуться губами ко внутренней стороне ладони, но я почему-то в последний момент оробела.

— Трахалась? — спросил Костя, прижавшись губами к моему виску.

От грубой откровенности вопроса жар к моим щекам будто бы прилил с новой силой. Я не считала себя нежным хрупким цветком, потому что быстро пришлось узнать, что такое неполная семья и одиночество. Что такое тяжелый труд и каким бывает непростым путь учебы.

Тем не менее мне еще нужно было научиться спокойно реагировать на такие откровенные вопросы и слова. Я молча отрицательно качнула головой. Мрачный блеск в серых глазах стал ярче, словно мой немой ответ полностью удовлетворил Костю.

— Просто расслабься. Я не хочу тебе делать больно. — Прошептал он и снова коснулся губами моей жилки на шее.

Ирония заключалась в том, что мне уже было больно. Не физически. Больно, потому что то, что случиться здесь, здесь же и останется. Останется ничем иным, как секретом. Кусочком моего прошлого. Нашего. И кусочек этот был грязным и вероломным.

— Расслабься, — снова прошептал Костя и ловко одной рукой расстегнув небольшой ряд мелких пуговиц на моем сарафане, припал губами к моей груди.