***

Темнота за окнами сгустилась, наполнив гардеробную беспросветным мраком. Выл ветер. Размеренно сопел Северин. Зудела пострадавшая от яда кожа. Мы находились здесь несколько часов, и теперь вместо пелёнок Северин был укутан в снятые с вешалок рубашки.

Мне по-прежнему было холодно, даже в нежном горностаевом мехе. Обнимая сына, прикрытая висящими на перекладине мундирами, я не смела расслабиться ни на мгновение…

В спальне хлопнула дверь. Вспышка тревоги обожгла нервы, глаза распахнулись шире. Я вглядывалась в темноту. Прислушивалась.

Шаги, раздражённые глухие возгласы – в спальне кто-то спорил. Шорохи и звуки… Дверь распахнулась, разбавляя тьму светом. Отчётливо прозвучал голос Демьена:

–Ты всё же думаешь, что это покушение подстроил я?!

– Конечно, нет, это было бы слишком примитивно для тебя, – процедил Александр. – И с сомнительной репутацией тебе одному не совладать с Вестфолами.

Я почти не дышала, вся обратившись в слух.

– Алекс, почему ты мне не доверяешь? После всего, что я сделал. После…

– Демьен! Я ни в чём. Тебя. Не обвинял!

Повисла вязкая тишина.

У моей груди вдруг прозвучало отчётливое:

– Чмок!

Я вздрогнула.

От звона извлекаемых из ножен мечей волоски встали дыбом. Я крепче обняла Северина.

С приближением двоих мужчин стало светлее. Я видела их ноги. Две пары сапог были забрызганы грязью и кровью. Насыщенный медный запах разливался по комнате.

Вжух! – одно движение палаша сдвинуло мундиры в сторону. Глаза резануло светом, и остриё палаша направилось на меня.

Я подняла взгляд вдоль яростно блестящего лезвия в левой руке Александра. Он был без рубашки, сквозь повязку на правом плече проступала кровь. Демьен рядом с ним держал подсвечник и меч.

Они выглядели противоположностями друг друга: русоволосый бледный, полуголый Александр был почти на голову выше и тоньше в кости – воплощение леденящего изящества с бездонно-тёмными глазами, от непроницаемости которых сжимался желудок. Охотничий костюм Демьена и грива чёрных волос подчёркивали коренастость его фигуры, оливковый оттенок кожи добавлял лицу южную яркость, а очерченные густыми ресницами глаза были воплощением очарования пылкости.

Я перевела взгляд на окровавленную повязку на плече Александра. На его обнажённую мускулистую грудь со следами ранений. Некоторым было не больше года. Правое предплечье пересекал застарелый длинный шрам, как будто кто-то рубанул по поднятой в защитном жесте руке. Я думала, Александр с рождения левша, но он, возможно, переучился на левую руку из-за травмы.

Не опуская палаш, Александр хмуро смотрел на меня. В его голосе звенел металл:

– Почему ты в моих покоях?

4. Глава 4. Благородный мотив для убийства

Большие тёмные глаза Александра напоминали глаза попавшего в ловушку зверя. Он быстро осмотрел мои порванные чулки, изъязвлённую руку, кочергу со следами крови. Демьен убрал меч в ножны. Но Александр – нет, хотя его палаш задрожал, словно ему стало тяжело его держать.

– Отвечай! – рявкнул он.

Я вздрогнула, Северин захныкал и заелозил.

– В комнате принца на нас напали, – хрипло пояснила я. – Пришлось спрятаться здесь.

Тяжёлый взгляд Александра стал ещё более пронизывающим. Отблески свечей вспыхивали на мелко дрожащем лезвии.

Палаш резко опустился, врезался остриём в паркет. Александр опёрся на рукоять, на белом лбу проступили капельки пота, глаза потеряли угрожающую остроту.

Причмокнув, Северин успокоился, а я напряжённо ждала.

Александр зажмурился и потёр висок. Он почти всем телом опирался на палаш. Кровавое пятно на повязке расползалось, набухало влагой. Камни в алхимических перстнях Александра не светились, что оповещало бы о близости яда, значит, его слабость от потери крови. Он развернулся и, волоча палаш, прошёл к ряду меховых плащей и шуб. На его пояснице тоже было несколько шрамов.