Неясная угроза, которую я раньше ощущала при взгляде на него, превратилась во вполне реальную опасность для моей жизни. И Александр прекрасно понимал, что Северин – это приглашение Вестфолам избавиться от строптивого короля.

После моей благодарности Демьен повернулся к постели. Северин восторженно ловил кружащие в солнечном свете пылинки. Чистая детская радость могла заворожить… Демьен смотрел на него задумчиво.

Я понимала жестокость королевского двора, знала, что власть часто становится людям дороже самых близких, но должна была попытаться пробудить в Демьене привязанность к Северину. Хотя бы немного.

– Хотите подержать его на руках? – мягко с нотками соблазна предложила я.

– А он не заплачет, если я его сейчас возьму? – Демьен посмотрел мне в глаза. – Он такой спокойный…

Я засмеялась:

– Уверена, вы ему нравитесь. Дети любят находиться на руках…

То, что Северин так спокойно лежал на кровати – чудо. В монастыре я почти не выпускала его из рук, а стоило отойти на пару шагов, как он начинал плакать.

Демьен направился к нам:

– Только чур, если он заплачет – не вини меня.

Подойдя, Демьен хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана мехового жилета кинжал с ножнами на тонком плетёном поясе. Протянул мне с виноватой полуулыбкой:

– Кажется, тебе это просто необходимо.

Я замерла, рассматривая изящное оружие с узором из роз с явно обозначенными шипами. Красивая девичья штучка. Лучше бы это было что-нибудь менее приметное и не такое сложное в уходе.

– Спасибо! – я обеими руками приняла кинжал и тут же проверила, легко ли он выходит из ножен, качество лезвия. – Я… это действительно много для меня значит!

– Пустяки, – расплылся в улыбке Демьен. – Мне жаль, что я не смог добыть что-то более соответствующее такой смелой девушке.

И пока я завязывала плетёный пояс на талии, Демьен наклонился над кроватью и указательным пальцем коснулся носика Северина. Северин хихикнул и ухватил его за палец. Этот малыш размягчал моё сердце.

– Возьмите его на руки, правда, – но я не забывала о деле.

Оперевшись коленом на кровать, подсунула ладони под спину Северина и помогла Демьену взять его на руки. Забавно было наблюдать, как такой мощный мужчина боится поднять малыша – это волнение на лице, неуверенность. Но и боязно до замирания сердца: вдруг не справится?

Справился. Прижал к себе. Северин принялся щипать мех жилета.

Странно было смотреть, как мужчина возится с моим сыном. Немного успокаивало. Но в груди ломило от обиды за Северина: он такой очаровательный малыш, а его отец его боится и, наверное, ненавидит, и не хочет приласкать.

За дверью послышались решительные шаги, мы повернулись к ней. Створка распахнулась, ударилась о стену.

Александр уставился на нас лихорадочно блестящими глазами. Солнечный свет подчёркивал болезненную бледность его кожи и тени под глазами. Александр где-то разжился тёмной рубашкой, но по-прежнему кутался в плащ из куницы.

В левой руке он за ухо держал огромную медвежью голову. Язык свисал из её оскаленной пасти, одного глаза не было. Судя по размеру головы, медведь был высотой метра три.

Топ-топ-топ – Александр почти чеканил шаг, приближаясь к нам.

– Для набивки пригодна только голова, можешь забрать себе, – он швырнул медвежью голову к ногам Демьена.

Трофей влажно чавкнул об пол кровавым срезом.

Глядя на разинутую в последнем оскале пасть, я вспомнила ночной разговор: «…на этой охоте он мог доиграться с медведем до смерти».

По комнате расползался запах крови.

Что-то клацнуло под плащом из куницы и полетело мне в руки. Я рефлекторно поймала брошенную Александром вещь и только после этого опустила взгляд: это был кинжал в ножнах вместе с поясом. Без украшений, но чувствовалось высокое качество и удобство во всём. Да и размер кинжала больше предыдущего.