– Не спеши, сейчас ты в безопасности.

Сердце сжалось в сладко-горьком спазме: «ты в безопасности» – это то, что я хотела услышать. То, что мне нужно после всех испытаний. От нахлынувших эмоций невозможно было вдохнуть, я опустила взгляд на нежное личико сына.

– Я вас защищу, – пообещал Демьен.

Это мечтает услышать каждая женщина, попавшая в беду.

Это так соблазнительно – довериться, просто быть матерью…

– Спасибо, – сдавленно прошептала я.

Мои руки дрожали, я сжала пальцы, подавляя это непроизвольное движение.

А затем глубоко вдохнула и продолжила есть.

Демьен дождался, когда я закончу с ужином, и только после этого попросил рассказать о причинах моего появления здесь.

Я откинулась на спинку кресла и поглаживала Северина. Разум стал совсем вялым. В покое, сытая, я с трудом могла бороться с сонливостью. Пришлось протирать глаза, чтобы они не закрылись.

Говорить всю правду или нет? Думать было слишком сложно, лениво…

«Ты в безопасности», – слишком хотелось в это верить.

Я просто заговорила, не в состоянии что-то сочинять. Рассказ получился коротким.

Попивавший из кубка Демьен хмурился, обдумывая мою историю. Я снова потёрла глаза и спросила:

– Когда вы вернулись с охоты, вам докладывали о происшествиях?

– Нет. Иначе я бы сразу поднял тревогу.

– Вы мне верите?

Он улыбнулся:

– Ты вряд ли залезла бы в гардеробную, чтобы повидаться с Алексом, так что, да, я тебе верю.

– У меня могут быть проблемы из-за убийства тех женщин?

– Нет, у тебя был самый благородный мотив для убийства! – заверил Демьен и поднялся. – Не беспокойся, я сейчас приду.

Я так и сидела, расслабленно откинувшись на спинку. Виски слегка сдавливало, а веки с такой силой пытались сползти вниз, что глазам было почти больно.

Демьен вернулся с сумкой. Проходя по комнате, он гасил колпачком свечи, пока не остался гореть последний подсвечник на камине и сам камин. В этом тёплом сумрачном свете бороться с сонливостью стало ещё труднее.

Подойдя, Демьен навис надо мной. Снова я ощутила его мужественный запах с оттенками крови. У Демьена были очень густые пушистые ресницы и глаза настолько чёрные, что напоминали колодцы со студёной водой.

– Алекс такого не скажет, но спасибо тебе за защиту Северина.

Демьен без малейших колебаний опустился на колено и раскрыл сумку. Впервые мужчина встал передо мной на колено, но сам он, кажется, не придавал этому особого значения. Он вытащил склянку с мазью и обхватил запястье пострадавшей от яда руки. Я настолько привыкла к ноющей боли и зуду, что почти не замечала их.

Поддев пальцами мазь, Демьен аккуратно наложил её на потрескавшуюся кожу. Приятный холодок изгонял надоедливый зуд, оставляя ощущение лёгкого онемения.

Демьен втирал мазь, щедро добавляя новые порции. Он смотрел только на мою ладонь и не пытался заглянуть в лицо или сделать что-то предосудительное, но прикосновения были слишком интимными. В рассеянности Демьен стал утешительно поглаживать большим пальцем моё запястье. А там кожа была очень чувствительной.

Я смотрела на его медленно двигающийся палец и покрывалась мурашками, но сам Демьен, кажется, ничего не замечал. Его красивое лицо было сосредоточенно-серьёзным, иногда он чуть поджимал губы…

Закончив с рукой, он неожиданно запустил руки под край подола. Я дёрнулась, и Демьен сразу остановился:

– Я просто хочу посмотреть, не обморозила ли ты ноги.

– Не обморозила.

Демьен поднял голову, в его тёмных глазах мерцали отблески пламени.

– Но у меня есть ещё рана, – я осторожно потянула рукав вверх, чтобы показать зудящее место на сгибе локтя, куда я капнула воду. – Пожалуйста, помогите.