– Кто сейчас на нас смотрит? Кирилл Александрович?

– Дед? Делать ему нечего. Дежурный охранник или экономка. Та еще любопытная лиса.

Лиса хлопотала вокруг гостей. Рыженькая, сухонькая, с тонкими губами и быстрыми глазами, она все приметила – и практичные, но недорогие кроссовки, и курточку, которая носилась не первый год (эх, не успела Ева купить новую), и сумку из кожзаменителя.

– Барин у себя? – Максим скинул пальто на руки экономки, помог снять куртку Еве. Взял ее за руку, видя, что девушка тушуется.

– А где ему еще быть?

– Пошли, – Максим почти бегом взобрался по широкой лестнице, таща за собой, как на буксире, Еву.

Полумрак и темные панели, которыми были обшиты стены, делали дом угрюмым. Старый, но крепкий, он встретил гостью мягкими коврами, запахами срезанных в саду поздних цветов, горделиво застывших в высоких вазах, ароматом яблочного пирога, заставившего безошибочно угадать, в какой стороне находится кухня.

Кабинет профессора оказался светлым и просторным, несмотря на коричневую кожу мебели и обилие шкафов, забитых книгами. Он, в отличие от дома, не поражал портретами, боящимися света, тяжелыми портьерами, и той безупречной гармонией, где современное тщательно скрывалось за дорогой стариной. Совмещенный с круглым балконом, кабинет радовал обилием света и воздуха – ветер легко справлялся со светлой занавеской, раздувая ее парусом.

Седовласый большеголовый мужчина сидел, укутавшись в плед, на кресле–качалке и подставлял лицо осеннему солнцу.

– Не замерз? – Макс обнял деда за плечи, потерся щекой о пушистые, растрепанные ветром волосы. Была какая–то неуловимая схожесть между этими двумя мужчинами. То ли в умном взгляде серых глаз, то ли в одинаковом разлете густых бровей и четком рисунке скул.

– Мне хорошо, – выдохнул облачко пара старик.

– Смотри, кого я тебе привел, – Максим взял стесняющуюся Еву за руку и подтянул к себе. Профессор проявил открытый интерес – ощупал внимательным взглядом гостью. Та даже поджала пальцы в выданных экономкой тапочках, так ей сделалось неловко. В этом доме явно встречали по одежке. Но старик, закончив осмотр, почему–то остался доволен. Широко улыбнувшись, явил ровный ряд искусственных зубов.

– Здравствуйте, Александр Кириллович, – Ева вспомнила, наконец, что нужно поприветствовать хозяина дома.

Дед прыснул, а Ева не сразу поняла, что его развеселило.

– Ты перепутала имя с отчеством, – шепотом подсказал Максим.

– Ой, простите. У меня всегда так. Не обижайтесь, пожалуйста.

– Дай руку, девочка, – мягко произнес старик. Но взял не ту, на которой блестело кольцо.

Его рука была со старческими пятнами. Сухой и шершавой. Он, словно слепой, провел пальцами по ладони гостьи, по ее коротким ногтям, по шраму, полученному еще в детстве – тогда копали картошку, а Ева не вовремя сунула руку за клубнем. Пришлось наложить четыре шва.

– Умница, – почему–то похвалил дед и с неожиданной силой сжал ее ладонь. Ева ответила таким же крепким рукопожатием. Она не кисейная барышня.

– Я угодил тебе своим выбором? – неожиданно спросил Максим.

– Да. Она настоящая. Не то что твоя мать.

– Дед, не сейчас, – поморщился Макс.

– Не хотите ли испить чаю? – на пороге появилась лиса–экономка. Почему–то Ева была уверена, что та давно стоит под дверью.

– Вы идите, а я поговорю с дедом, – Максим поцеловал Еву в щеку и мягко, но настойчиво похлопал по спине. Он не пытался скрыть, как ему хочется, чтобы женщины вышли из комнаты и оставили его с дедом наедине.

– Идите, идите, – махнул рукой Кирилл Александрович. Подняться из кресла ему помог внук.