— Незнакомые звуки, — объяснил он. — Я тебя знаю, ты Маххла.

— Незнакомые? — она подошла ближе, и Рей отметил — никаких поползновений продолжить попытки более близкого знакомства. — То, что кричит в Траве, это каллы.

— Они опасны?

— Нет. Они хотят подобраться к чаллам, но не затем, чтобы их съесть. Им бы стащить хоть что-то.

— Тогда почему они не подбираются?

Маххла засмеялась. Она была красивой даже по меркам привычного Рею мира и могла оставить далеко позади всех моделей и инфлюэнсеров. Здоровый образ жизни, отсутствие излишеств и физический труд — вот что делает человека идеальным.

— Пойдем, покажу. Только если ты обещаешь держать при себе руки.

Рей открыл было рот, чтобы возразить, что он не собирался распускать руки, что он все еще не пришел в себя окончательно, что он устал, но Маххла тут же забыла о своем предупреждении и быстро пошла куда-то между гаррутами. Рей покорно шел за ней и думал, что это же идеальное время и место для убийства. Маххла сейчас избавится от него, усадив задом на ядохвоста, и никто не найдет твоего убийцу, изомир, а сам ты окажешься уже не в племени под мудрым спокойным руководством Вождя и Шамана, а в пещере неандертальцев, где тебя, как самого бесполезного члена общины, сожрут, когда припрет. И даже не поджарят перед этим на костре, потому что огня каннибалы еще не знают.

Были ли неандертальцы каннибалами? А кто им, собственно, мешал?

Но Рей шел в том числе потому, что плач и примешавшийся к нему стрекот становились громче. Маххла остановилась перед темным забором из глины и травы и лукаво спросила:

— Обещаешь беречь руки? — и распахнула дверцу.

Звуки — плач и стрекот-клекот — затихли, зато явственно стало слышно мурчание. Заинтригованный Рей сделал шаг вперед и очень вовремя спрятал руки за спину.

Серебристый комок с длинным хвостом, ростом не больше мелкой кошки, появился ниоткуда и усердно принялся карабкаться по ноге Рея. У комка были острые ушки и длинные цепкие коготки, так что Рей, все еще держа руки за спиной и испытывая неимоверное желание сцапать комок и зарыться в него лицом, только сцепил крепче зубы.

— Не трогай руками, — в очередной раз предупредила Маххла, смеясь. — А то он примет твои пальцы за сосцы матери, и будет больно.

Сама она ловко поймала еще один комок с хвостом, пытавшийся просочиться за ограду, закрыла дверцу и только после этого подхватила под брюшко атаковавшего Рея зверька. Тот долез уже так высоко, что Рей и сам собирался просить о помощи: детенышу все равно, за что хвататься коготками, а Рею нет, ноги ему не так жалко.

— Это арранки. — Она подняла обе руки с детенышами на высоту глаз Рея, и тот рассмотрел на комках огромные голубые с поволокой глаза и розовый носик. Зверьки лежали абсолютно спокойно, только с интересом рассматривали незнакомца. — Можешь взять вот этого, — Маххла протянула руку, на которой устроился арранк, пытавшийся сам взобраться на Рея, — только не со стороны мордочки. Сюда, под живот. Не бойся, он не упадет.

Рей на ее месте не был бы так уверен. Зверек был увесистым, килограмма два, бесконечно мягким, а когда привычные, видимо, руки Маххлы сменились на руки чужака, подумал, поелозил и издал стрекот.

— Зовет мать, — кивнула Маххла и спустила второго детеныша на землю. — Смотри, что сейчас будет. И не бойся.

«Да чтоб тебя», — успел подумать Рей, потому что все-таки потерял бдительность, и маленький арранк тут же заткнулся и с силой всосал в пасть подвернувшийся палец, зафиксировав для удобства зубками. Рей пошевелил пальцем, больше для того, чтобы убедиться, что его не откусили, а потом замер, увидев вышедшую из тени серебристую тень.