— Больше волос не будет, — пояснил Улльх.

— Никогда? — поразился Рей.

Улльх кивнул и нахмурился:

— Ты хотел не так?

— Нет… — Рей подставил под стебель вторую щеку, а потом и подбородок. — Просто у нас удалить волосы навсегда — сложно, дорого и больно. Обычно мужчины просто бреются… срезают их лезвием каждое утро.

— Каждое? — поразился Улльх. — Так много времени зря?

Рей пожал плечами и замер, давая ему возможность пройтись травой и по груди. Здесь неприятных ощущений было меньше.

— А как мы будем мыться в походе? — поинтересовался Рей.

— В Траве много колодцев, — сказал Улльх таинственную фразу. — Но иногда придется ехать очень быстро, чтобы успеть за день.

— Я плохой ездок, — вздохнул Рей.

— Не плохой, — покачал головой Улльх. — Молодой будет правильно, — и осторожно тронул пальцем его скулу, пробуя результат своей работы. — Хорошо, что убрали, — сказал тихо. — У тебя лицо мудрого воина.

И с этими словами он снова потянулся к мылу.

Набирая в мешок воду, Рей отрешенно подумал, что пока не является ни мудрым, ни воином, и надо, наверное, попытаться как-то соответствовать внешности. Вот только как это сделать, он не имел ни малейшего понятия.

9. Глава 9

В гарруте осталась лишь одна шкура, в которую Рею предстояло завернуться, чтобы спать. Все остальное было свернуто, упаковано и заранее прикреплено к специальным седлам, предназначенным исключительно для поклажи.

Рей лежал, укрытый шкурой, и слушал степь. «Ночью Трава опасна» — верный своему шерифскому долгу, Рей хотел знать, чем.

Трава звенела тихо и умиротворенно. Это был действительно звон — словно далекие колокольчики на санях Санты, но Санте взяться здесь было неоткуда, это развлекались сверчки или какая-то аналогичная местная живность. Размеренно, никуда не спеша и ни с кем не споря, обитатели Травы создавали белый шум, под который легко можно было уснуть, если бы не внеплановые помехи.

Первый раз Рей подскочил, потому что так издевательски хохотать мог только убийца, крадущийся к его гарруту с ножом в руке. Улегшись обратно, вскочивший было Рей напомнил себе, что у уллютов есть тысячи других способов прикончить ненужного пришельца, и уж тем более не имеет смысла гоготать на всю округу, привлекая внимание Шамана и сыновей Вождя. Смерть обычно крадется тихо — и здесь не должно было быть исключений.

Рей закутался в шкуру плотнее и считал, сколько раз на фоне стрекотания сверчков начнет хохотать какой-то умалишенный. «Люди с отклонениями в психике есть везде. Что уллюты делают с сумасшедшими?»

Он перевернулся на другой бок и решил, что это не его дело. Пока его самого не объявят немного ку-ку, можно быть спокойным. Относительно.

— Йе-у-ую-у-а-а-а! — раздалось совсем рядом.

Рей потянулся было к оружию, которое он положил рядом с собой — «Глок 17», семнадцать патронов и всего пятьдесят метров прицельной дальности, Рей не избавился от него, а уллюты не обратили на пистолет никакого внимания. После того, как у них побывал рыцарь в латах и, возможно, даже со щитом и прочей своей атрибутикой, их уже ничем нельзя было удивить?

— Йе-хе-хе-ийя-а-а…

— Шакалы, — проворчал Рей, опять переворачиваясь. Он не был уверен, шакалы это или нет, но вопли в самом деле были похожи.

Потом он услышал плач. Зато шакалы исчезли.

Проворочавшись еще с четверть часа, Рей встал и вышел из гаррута. Пистолет он не взял: кругом было спокойно, стало быть, как опасность звук распознал только он один.

— Все не спишь, изомир? Завтра трудный день.

Рей обернулся. Он мог бы притвориться, что не расслышал, потому что голос прозвучал очень тихо, но не стал. Маххла могла рассказать много интересного или умолчать о многом, но выводы можно было делать и из откровенности, и из молчания.