— Тут тоже долгая стоянка? — Рей показал на место, где уллюты пережидали дождь у леса — так, видимо, стоило понимать слова «трава с жесткой кожей».

— Да. Два долгих периода, здесь и там.

— А сколько времени нужно, чтобы дойти отсюда туда? — Рей буквально чувствовал, что этот ответ очень важен.

— Четыре месяца идем, два месяца стоим и здесь, и там, — Улльх отдал прутик подошедшему чаллу, и тот с удовольствием его съел. — По пути подходим к Воде, иногда — к Камню. Если нужно обменять женщин или шкуры.

— Так к чему мы пойдем сначала?

Улльх на несколько секунд застыл. Потом потрепал чалла по голове, медленно обернулся, нервно кривя губы.

— Ты спрашивал вчера. Спрашиваешь сегодня. О чем ты думаешь, Рей?

Скрывать было бессмысленно.

— Маххла может быть только твоей женой, так? Но только когда ты станешь Вождем. И этот срок у нее уже истекает, — произнес Рей, тщательно обдумывая каждое слово. — Где она или кто-то из ее родных мог достать ядохвоста?

— Нигде, — покачал головой Улльх.

— Когда последний раз вы были там, где растет трава с жесткой кожей?

— Шесть месяцев назад, — без колебаний ответил Улльх. — Ты думаешь, это Маххла? — он нахмурился. — Это бессмысленно. Я не стану Вождем раньше, чем мы вернемся сюда. Она не вернется с нами.

«Многие преступления бессмысленны», — подумал Рей.

Уллюты предпочитали доверие. Рей понял, что без доказательств, таких, которым… которым поверили бы присяжные всего мира — не судья, не прокурор, не адвокат, именно безыскусные, эмоциональные непрофессионалы, — без таких доказательств ему лучше не поднимать эту тему.

Он почти уллют, но чужой. И забывать об этом не следует.

В задумчивости он тоже погладил чалла и вздрогнул, когда тот с силой ткнулся мордой ему в руку, выпрашивая то ли ласку, то ли угощение.

Увидев это, Улльх улыбнулся и вдруг перепрыгнул ограду загона — в преддверии переезда животных в Траву выгонять не стали.

— Идем со мной! — позвал он Рея.

Хоть чаллы и казались с виду дружелюбными длинноногими телятами, они все же были очень большими животными, и последовал за Улльхом Рей с некоторой опаской. Он надеялся, что животные станут опасливо отходить в сторонку, как сделали бы это табунные лошади, но те, наоборот, потянулись к людям, сбредаясь к ним со всего загона. Улльх хлопал их по мохнатым бокам, гладил по мордам и шел вперед, лавируя между телами, пока не остановился у чалла очень странного цвета. В красноватом свете неба шерсть животного казалась густо фиолетовой, тогда как другие были буро-рыжими, коричневыми и черными.

— Это ча́лла, — Улльх погладил животное по совсем уж круглым бокам. — Она почти такого же цвета, как твое небо. Когда она родит, это будет твой чалл.

Рей натянул неискреннюю улыбку. Из фильмов про ковбоев он знал, что такое телята и жеребята. Для человека городского — нечто, к чему лучше не приближаться на расстояние пары миль.

«Но это теперь моя жизнь», — напомнил он себе. Ему придется справляться, хочет он того или нет.

Однако, может, уллюты и были примитивным народом с простой, хорошо понятной жизнью, а простачком Улльх не был точно.

— Ты не рад, — заметил он прозорливо. — И ты боишься. Не нужно. Я помогу тебе. Твой чалл никогда не уронит тебя и не обидит. И я научу тебя сидеть на нем.

— Спасибо, — улыбнулся Рей на этот раз искренне. — Но будь готов к тому, что у меня будет плохо получаться. Мы… как тебе это объяснить? Мы привыкли делать… несколько самых важных дел. Разогревать еду, которую приготовили другие люди. Бриться. Вот стрижка или, например, ремонт возилка — это делают те, кто умеет. Как Ойгу, который умеет лечить. — Рей подумал и задумчиво потрогал щетину, перевел взгляд на гладко выбритого Улльха. — Кстати, о бритье…