Сидит и не двигается. Я стою и смотрю на это форменное безобразие. А за окном уже утро, а я, блин, непонятно даже когда теперь высплюсь с этой канителью.

— Ты чего… сектантка, что ли? — грубо проговариваю, а у самого вот просто руки чешутся ее скинуть с кровати. Сидит, привыкает. На моем. — Хата моя, что ли, потребовалась? Так ты скажи свои кришнаитам, фига с маслом им, а не квартира.

— Если бы мне потребовалась квартира, при условии, что она бы была твоей, то тогда вдовой мне было бы гораздо выгоднее стать и ни с кем не делиться. Не находишь?

— То есть как это — при условии моей? Я лично квартиру купил!

Несет какую-то чушь, совершенно не соображая. Ну, допустим, я не помню, что женат и еще тот кобелина. Но квартиру я точно покупал без кого-либо. На сделке даже дядька не присутствовал, не смог, в больнице уже находился.

Уверенно направляюсь к гардеробной, резко дергаю дверь. А там…

Дайте мне это развидеть!

Все мое сноубордическое снаряжение, костюмы и просто немного вещей сиротливо расположились на полках. А все остальное занимает не пойми что: какие-то перья и бабское шмотье. В моем открытом шкафу стоит более тридцати пар женских туфель и другой обуви, сумки и украшения под стеклом. А еще же сердечки, куда же без них в гардеробной, без плюшевых сердечек.

— Ах ты ж трындец! Как же это … Откуда… Нет, я спрашиваю, откуда ты все это приволокла?

— Оттуда, — я слежу за ее наглым взглядом, который упирается куда-то туда, где на стене еще висит и картина с котиками…

Гм... сердце как-то покалывает нехорошо.

— Это чего? — указываю на железный ящик, встроенный в стену.

— Коробочка для хранения ценностей и важных документов, — ехидничает эта кукла с ангельским лицом. — Ну чего как не родной. Подходим и открываем сейф. Или тебе напомнить, любимый?

— Сейф, значит… — моргаю часто и смотрю на кнопки с цифрами.

— Угу… Я думаю, тебе стоит к наркологу записаться на прием, пока белочка не накрыла. Самое время!

Я пропускаю мимо ушей ее колкости и пробую тот самый код, который планировал ставить на свой сейф.

Сработало…

Открываю дверцу. Пистолет в кожаном чехле. Нож охотничий. Снова какие-то брюлики и документы. Мой пульс, наверное, выдает под все сто пятьдесят. Голова тяжелая, а в глазах рябит, свидетельство о браке и договор купли-продажи.

— Да как так-то?! Что за дичь…

***

Задницей плюхаюсь в кресло. В глазах чертовы мурашки, а в крови полыхает огонь. Хочется все сжечь вместе с документами, что я держу прямо сейчас.

Пигалица как недвижимая статуя в буддийском храме, остается вокруг нее только свечи расставить и цветами закидать в виде подношения.

— Ты в кресле спать будешь?

О, очнулась и даже пытается показать свою заботу.

А я, может, хочу в этом кресле осознать все случившееся и вообще понять, как с этим всем дальше жить.

Голова раскалывается, руки уже все в синяках от такого количества щипков, которыми я попытался себя реанимировать. И хоть бы хны! Ничего не помогает вернуть себя в то нормальное состояние, а заодно и жизнь, которой у меня внезапно не стало.

Может, я настолько перепил, что умер и попал в свой персональный ад, а эта мадам проверяет меня и дает последний шанс прорваться в закрывающиеся врата рая?

— С женой, — проговариваю сквозь зубы.

Ну а что, лягу с молодой супругой, может, прояснится что в голове, опять же тактильную память никто не отменяет.

— Ну вот и отлично. Утро вечера мудренее, — дерзкая мерзавка хочет показать, что ничего ее не берет и что она тут лидер положения.

Фиг ей! Мне надо успокоиться, чтобы мозги врубились и дали мне возможность все разложить по полочкам и понять, где та временная шкала дала трещину.